Читать книгу - "Закат эпохи либерализма. Хроника финансового Апокалипсиса - Валентин Катасонов"

В романе Джорджа Оруэлла «1984» немало внимания уделяется теме новояза – создания нового языка, помогающего Большому Брату управлять людьми. В лексике новояза особое место занимают слова-«пустышки». Они звучат очень эффектно, они украшают речи политиков и научные труды профессоров, они заполоняют логосферу (словесную сферу обитания человека), но смысл их остается загадкой. Известный современный исследователь С.Г. Кара-Мурза в своей интересной и актуальной книге «Манипуляция сознанием» называет такие слова «амебами». В нашей политической, социальной, правовой и экономической лексике набор слов-амеб не так велик, но в силу своей расхожести они заполонили (правильнее сказать – загрязнили) все информационное пространство. Примерами таких слов-амеб являются: демократия, общечеловеческие ценности, свобода, прогресс, справедливость.

Хочу остановиться на последнем из названных слов. Слово «справедливость» идет из глубины веков. Считается важным понятием этики. Но вот что удивительно, за многие века и даже тысячелетия человечество так и не сумело выработать лаконичной и внятной формулы справедливости. Вот, в Википедии, в статье «Справедливость» делается попытка синтезировать основные аспекты этого понятия: «…понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деяния и воздаяния: в частности, соответствия прав и обязанностей, труда и вознаграждения, заслуг и их признания, преступления и наказания, соответствия роли различных социальных слоёв, групп и индивидов в жизни общества и их социального положения в нём. В экономической науке – требование равенства граждан в распределении ограниченного ресурса. Отсутствие должного соответствия между этими сущностями оценивается как несправедливость».

В экономической науке без понятий «справедливость – несправедливость» никак обойтись нельзя. Обращу внимание на то, что ученые мужи-экономисты еще в XIX веке пытались эмансипировать «экономическую науку» от всяких «рудиментов» этики и нравственности. Им очень хотелось создать настоящую «экономическую науку», свободную от «субъективного фактора», в том числе всяких этических «предрассудков». Так, чтобы она была похожа на физику, механику или хотя бы биологию. В XX веке они достигли своей цели, создав экономическую дисциплину под названием «Economics». В ней экономический мир представлен как совокупность «атомов», между которыми существуют связи, очень похожие на физико-механические. Под «атомами» имеются в виду люди. Причем люди, прошедшую определенную «обработку», после которой они из существ homo sapiens превращаются в существ homo economicus («человек экономический»). Homo economicus в представлении «профессиональных экономистов» лишен каких-либо нравственных «предрассудков», в своей практической жизни руководствуется такими ориентирами, как величина богатства, норма прибыли, бизнес-риски, потребление и т. п.

Однако, идеального homo economicus, по признанию «профессиональных экономистов», до сих пор не удалось создать даже в странах со зрелой «рыночной экономикой» (США, Западная Европа). А потому, к их сожалению, «наука» под названием «Economics» не вполне адекватно отражает и описывает экономические реалии сегодняшнего дня. Это, мол, наука будущего. А сегодня, увы, «профессиональным экономистам» приходится учитывать несовершенство человека, который никак не может расстаться с такими архаичными понятиями, как «свобода», «совесть», «честность», «помощь», «справедливость».

Снисходя до «слабостей» человека, авторы учебников и научных монографий по экономике вынуждены использовать такие, например, термины, как «справедливая экономика», «справедливое распределение», «справедливая налоговая система», «справедливая торговля», «справедливые цены» и т. п.

Некоторые энтузиасты от «экономической науки» пытаются создавать какие-то модели и придумывать какие-то формулы, с помощью которых можно построить «справедливую экономику». Подобные попытки желчные скептики называют «экономическим утопизмом», а другие не менее желчные критики – «имитацией умственной деятельности».

Некоторые экономисты полагают, что современная экономика посредством «рыночных механизмов» и так обеспечивает необходимую «справедливость». Правда, они не замечают, что находятся в порочном кругу. Они говорят, что экономика справедлива, потому что есть рынок. Но рынком они называют такие отношения между продавцами и покупателями, которые опосредуются «справедливыми ценами». А их, этих самых «справедливых цен» давно уже нет в природе. Потому что в экономике господствуют монополии, которым нужны не «справедливые» цены, а «монопольные» (монопольно высокие при продажах и монопольно низкие при покупках).

Наиболее смышленые «профессиональные экономисты» предпочитают тему «справедливости» в экономике обходить стороной. Либо шепотом признавать, что этой «справедливости» нет и достичь ее невозможно. Вот, например, известный Нобелевский лауреат по экономике Милтон Фридман (отец-основатель современной школы монетаризма) откровенничает: «Я не сторонник справедливости. Я сторонник свободы, а свобода и справедливость – это не одно и то же. Справедливость подразумевает, что некто будет оценивать, что справедливо, а что – нет». По ходу отмечу, что хотя Фридман признает такую ценность, как «свобода», понимание ее у этого экономиста очень специфическое (не имеет ничего общего с пониманием «свободы» в христианстве).