Читать книгу - "Деньги, девки, криминал. Как компромат управляет Россией - Александр Беззубцев-Кондаков"

В результате думской амнистии пост потерял не только генеральный прокурор Алексей Казанник, но и руководитель Федеральной службы контрразведки Николай Галушко: «Ельцин устроил директору ФСК форменный разнос. После таких слов президента остается один выход — отставка. Но рапорт Николая Галушко не успел дойти до Кремля, как на Лубянку привезли указ. Он был написан в очень жестких формулировках…»[97]

По принятой в декабре 1993 года (после расстрела Белого дома) Конституции генеральный прокурор России назначается и отправляется в отставку Советом Федерации по представлению президента страны. Когда ушел Казанник, Ельцину требовалось уже согласовывать кандидатуру нового генерального прокурора с верхней палатой российского парламента.

Выбирая новую кандидатуру, Ельцин вспомнил о руководителе Контрольного управления Администрации президента Алексее Николаевиче Ильюшенко, который недавно самым лучшим образом проявил себя в глазах Ельцина. Когда вице-президент Руцкой грозился обнародовать содержимое «чемоданов компромата», окружение Ельцина решило действовать по принципу «лучшая защита — это нападение». И начался сбор компромата на самого Руцкого. Борис Ельцин своим указом отстранил Руцкого от должности руководителя Межведомственной комиссии по борьбе с коррупцией и назначил на его место адвоката Андрея Макарова. Комиссия, в состав которой входил и Алексей Ильюшенко, в августе 1993 года обнародовала информацию о причастности вице-президента Руцкого к счету в швейцарском банке. Члены комиссии сообщили, что Руцкой владеет фирмой «Трейд Линкс Лтд.», имеющей счет в банке «Индосуэц» (Швейцария), на который переводились миллионные суммы, впоследствии переданные Руцким в «доверительное управление» некоему Бенджамину Керету. По данному факту было возбуждено уголовное дело, и старший следователь по особо важным делам Московской прокуратуры Михаил Слинько вскоре установил, что фирма «Трейд Линкс Лтд.» находится в Либерии и принадлежит Борису Бирштейну, а в ее уставных документах нет ни слова об Александре Руцком.[98]Российский вице-президент, таким образом, не имел никакого отношения ни к этой фирме, ни к ее счетам. Стало понятно, что Межведомственная комиссия по борьбе с коррупцией обнародовала фальшивку, чтобы дискредитировать ельцинского противника. Дело пришлось закрыть, но зато тут же было открыто новое — уже дело о клевете на Руцкого. Не последнюю роль в фабрикации «дела Руцкого» сыграл начальник Контрольного управления Администрации президента Алексей Ильюшенко. Хотя подлог и вскрылся, но Ельцин не забыл то усердие, с которым Ильюшенко пытался опорочить Руцкого.

Борис Николаевич решил, что лучшего кандидата в генеральные прокуроры, чем Ильюшенко, ему не найти. Писатель Евгений Стригин, учившийся вместе с Ильюшенко на юридическом факультете Красноярского университета, свидетельствует: «Ильюшенко в советский период рвался в КПСС. Но в период прохождения кандидатского стажа он в нетрезвом состоянии учинил скандал в общественном транспорте, был доставлен в отделение милиции. Для Ильюшенко возникла реальная опасность не только не стать коммунистом, но и быть уволенным из прокуратуры. Тогда незадачливый прокурорский работник решил пойти служить срочную службу в Советской армии. По просьбе Ильюшенко и других ходатаев секретарь парторганизации и председатель парткомиссии пошли на то, чтобы снять с учета без обсуждения поступка на парткоме».[99]

Коллективу Генеральной прокуратуры Алексея Ильюшенко представлял руководитель Администрации президента Сергей Филатов. В зале царила напряженная атмосфера, и Филатову стало ясно: стать своим на Большой Дмитровке Ильюшенко вряд ли сумеет.

Несмотря на усилия Ельцина, Ильюшенко так и не получил поддержки Совета Федерации. Не последнюю роль в этом провале сыграла и манера поведения Ильюшенко — барственная и высокомерная. Президент неоднократно вносил его кандидатуру, а сенаторы упорно ее отклоняли. Ельцин с грустью вспоминал те светлые времена, когда назначить генпрокурора или отправить его в отставку можно было одним росчерком пера. Сергею Филатову запомнилось, как после провала в Совете Федерации, на приеме в Кремлевском дворце Борис Николаевич Ельцин подошел к Алексею Ильюшенко, по-отечески его обнял и, повернувшись к спикеру СовФеда Владимиру Шумейко, громко сказал:

— А вот этого парня я вам не отдам! Он очень нужен мне![100]

Очевидно, Ельцин действительно связывал с «этим парнем» большие надежды. Он хотел, чтобы Ильюшенко верой и правдой служил президенту, выполняя любое его поручение, не боясь запачкать руки, не рассуждая о законности и морали. После той «кровавой бани», которую устроил Ельцин для оппозиции в октябре 1993 года, призрак гражданской войны бродил по России. И Ельцину нужны были люди, которые в случае необходимости смогут жестко подавить любой мятеж. Но, несмотря на президентскую любовь, Алексею Николаевичу так и пришлось довольствоваться приставкой «и. о.», а в Генеральной прокуратуре шутили, что Ильюшенко следует называть «ПИВО» — «за любовь к народному напитку и за “постоянное исполнение временных обязанностей”».[101]Юрий Скуратов вспоминал: «Когда Ильюшенко пришел в Генеральную прокуратуру, там даже воздух сделался иным. Он не сумел сработаться с коллективом. В Генпрокуратуре его не любили за грубость, он не считался с людьми, не учитывал чужого мнения, стиль его работы был силовым».[102]Еще более жестко высказывается бывший руководитель Администрации президента Сергей Филатов, описывая деятельность Ильюшенко на высоком посту: «Его выступления в регионах были ужасны по форме и по содержанию — и.о. генпрокурора нес такую чушь, что обеспокоенные люди начали писать нам письма и присылать вырезки из газет с его высказываниями…»[103]Например, и.о. генпрокурора запросто мог заявить: «Если человек спустил курок — он преступник и подлежит уничтожению на месте, если он не нужен следствию… И не надо тратить бумагу». Мог выступить с таким радикальным предложением: «Собрать всех “авторитетов” (а они хорошо известны), увезти и расстрелять — через две недели в стране будет порядок…»[104]Заявления, мягко говоря, двусмысленные для человека, стоящего во главе Генеральной прокуратуры, но зато вполне подходящие для борца с антиельцинской оппозицией.

Летом 1995 года Красноярское управление ФСБ взяло в разработку фирму, которой руководила сестра жены исполняющего обязанности генерального прокурора Ильюшенко, а затем ниточка потянулась в Подмосковье — к зарегистрированной в Балашихе фирме «Балкар-Трейдинг». Чекистам удалось узнать много интересного о том, как активно участвовал государственный служащий Ильюшенко в коммерческой деятельности своих родственников, как лоббировал интересы фирмы «Балкар-Трейдинг», используя доступные ему властные ресурсы. И эти услуги высокопоставленного покровителя бизнесменами оплачивались. Следствию, в частности, стало известно, что фирма «Балкар-Трейдинг» по символическим ценам продавала автомобили родственникам Алексея Ильюшенко, а сами автомобили были доставлены в Красноярск — ни много, ни мало! — с использованием военно-транспортной авиации. И 15 февраля 1996 года исполняющий обязанности генерального прокурора был задержан сотрудниками Московского управления ФСБ по подозрению в коррупции. Первым о возбуждении уголовного дела против бывшего любимчика сообщил сам Борис Ельцин, выступая в Екатеринбурге. Президент сказал, что дело возбуждено по факту «финансовых махинаций». Через несколько часов эту информацию подтвердила Генеральная прокуратура.