Читать книгу - "Деньги, девки, криминал. Как компромат управляет Россией - Александр Беззубцев-Кондаков"

Можно сказать, Туровер обнародовал компромат не лично на Ельцина и его семью, а компромат на Россию, за которой окончательно укрепилась репутация бандитского государства.

«Я изучил документы и понял: фирма “Мабетекс” давно уже находится в поле зрения швейцарской полиции. Впрочем, не только швейцарской, но и полиции Германии и финансовой гвардии Италии. Малоизвестная хилая фирма неожиданно начала ворочать сотнями миллионов долларов, и одновременно — утаивать налоги, конструировать свои операции так, что они делались совершенно непрозрачными…» — вспоминал Юрий Скуратов.[115]

22 января 1999 года сотрудников штаб-квартиры компании «Мабетекс» на виа Каттори в Лугано ждал неприятный сюрприз — здание было окружено полицией, и наружу никого не выпускали. Пока сотрудники терялись в догадках и причинах полицейской осады, федеральный прокурор Карла дель Понте беседовала с президентом фирмы Беджетом Пакколи, задавая «неудобные» вопросы о взятках российским чиновникам. Эта операция была проведена на основании международного следственного поручения, направленного из Москвы генеральным прокурором России Юрием Ильичом Скуратовым, который просил произвести выемку документов, относящихся к контрактам с Управлением делами президента России. Юрий Скуратов в интервью Newsru.com 17 декабря 2000 года сообщил: «Во время этого обыска были найдены документы, в общем-то, копии банковских документов, которые подтверждали, что те комиссионные, а по сути взятки, которые давались Пакколи, прошли по всем документам. Более того, они даже были проведены, эти суммы были заявлены и налоговым органам Швейцарии. Для чего? Для того, чтобы Пакколи не платил с них налоги. И эти документы также… есть в распоряжении российской стороны… У истоков этого дела действительно стояла мадам Карла дель Понте. Я помню, во время визита сюда, в Москву, она отозвала меня в сторону от коллег и сказала о том, что в ее руках есть материал, в их распоряжении есть материалы о причастности к коррупции работников Управления делами президента Российской Федерации, где задействованы крупные чиновники. И она меня спросила: “Интересуют вас эти материалы или нет”? Ну, я сказал, что у нас перед законом в стране должны быть все равны, поэтому эти материалы меня интересуют. И спустя какое-то время мы эти материалы из Швейцарии получили».[116]

Когда Скуратов договорился о встрече с Карлой дель Понте в России, многим в Администрации президента этот визит показался крайне нежелательным. Приезда госпожи дель Понте не хотели настолько, что буквально до последнего дня задерживали выдачу ей российской визы. Скуратов даже вынужден был обращаться лично к премьер-министру Примакову, чтобы госпожа дель Понте смогла приехать в Москву. Как удалось узнать Скуратову, даже Министерство иностранных дел Швейцарии не рекомендовало ей лететь в Россию. Может быть, МИД опасался за ее жизнь, зная, что в руках у этой женщины — компромат на ближайшее окружение президента России.

На Западе легко верят в истории о русской мафии. А когда появляются конкретные факты, возникает подлинная сенсация! В России практику вознаграждения чиновников стали называть «откатами». Суть ее в том, что коммерческая структура, получив с помощью чиновника подряд на выполнение тех или иных работ, часть государственных средств возвращала чиновнику в знак благодарности. Вообще о степени коррумпированности чиновников всех уровней во времена Ельцина до сих пор ходят легенды. Рассказывают о взятках самым высокопоставленным должностным лицам, о разных механизмах подкупа и откатов. При Ельцине сформировался способ хозяйствования, который профессор политической психологии А.Л. Вассоевич однажды назвал «криминально-мафиозным способом производства», то есть это был такой социально-экономический строй, где действуют не государственные или частные предприятия, а мафиозные кланы, большие криминальные «семьи», связанные круговой порукой. Известный российский политический деятель Анатолий Лукьянов считает, что «вопрос о том, как поставить барьер проникновению криминала во власть, во многом риторический. Криминал во власть давно проник, слился с ней и располагает для этого по крайней мере третью ресурсов страны. Все началось с преступной приватизации, которую даже Джордж Сорос охарактеризовал как “откровенное разграбление государственной собственности”. Поэтому почти десять лет не принимается закон о борьбе с коррупцией, все шире открываются двери для вывоза российского капитала за рубеж, и все активнее ведутся разговоры о некоей “экономической амнистии”».[117]

В смутные 1990-е годы, как и во всякую революционную эпоху, представление о законности оказалось размытым. Трудно было определить, кого считать добропорядочным человеком, а кого — преступником. Бизнесмена, который за бесценок покупал заводы или недвижимость, можно, конечно, назвать грабителем общенародной собственности, но, с другой стороны, ведь это не он выставлял на продажу фабрики и особняки — он всего лишь покупал то, что продавалось. По-другому нельзя было построить рынок. Невозможно жить «немного» в капитализме, как нельзя быть «чуть-чуть» беременной. Практически все капиталы, сколоченные в начале девяностых годов, имели криминальное происхождение. Но тогда власть закрывала на это глаза, потому что экономика требовала развития частной инициативы, становления отечественного бизнес-сообщества. Государство не сильно волновалось о том, насколько грязным был способ первоначального накопления. В конце концов, само государство выступило в роли афериста, проведя «приватизацию», ставшую, по сути, узаконенным разграблением страны. Появился даже анекдот на эту тему: «Милиция разыскивает преступников, в годы приватизации государственного имущества Российской Федерации воспользовавшихся тем, что Российская Федерация находилась в состоянии алкогольного опьянения и не отвечала за свои действия…» Но главное — появился класс собственников, возникли крупные бизнес-структуры, которые подставили плечо хилой и обескровленной экономике. Однако шло время, бизнес понемногу начинал жить не по «понятиям», а по законам. Выгоднее было выйти из тени. Однако связь с криминальным миром оказалась той «родовой травмой», которая на долгие годы отпечаталась на менталитете отечественного бизнеса. И большинство бизнесменов, чья карьера брала старт в лихие девяностые, прекрасно понимают, что при определенных обстоятельствах на поверхность может всплыть несметное количество компромата.

Полковник милиции Геннадий Водолеев, в прошлом — начальник УБХСС Ленинграда, пишет: «В современной России практика договоренностей с “ворами в законе” не чужда даже иным правительственным чиновникам, не говоря уж о политиках, многие из которых сделали структуры оргпреступности своей главной опорой. В истории известны только три политических режима, категорически отвергших всякое сотрудничество с оргпреступностью и планомерно ее уничтожавших: режимы Гитлера, Муссолини и Сталина, во времена которых социумы были наилучшим образом защищены от уголовной преступности в целом. Какими средствами и какой ценой — хорошо известно».[118]