Читать книгу - "Полиция мыслей. Власть, эксперты и борьба с экстремизмом в современной России - Алек Давидович Эпштейн"

Ответ: Да, содержатся. Отмечено целенаправленное формирование у адресатов убеждения неполноценности граждан по признаку их социальной принадлежности в морально-нравственном отношении.

В материалах выявлено наличие пропаганды системы ценностей, убеждений и социальных установок конкретной личности (автора материалов), формирование восприятия пропагандируемых понятий и представлений как социально-одобряемых ценностей, которые необходимо поддерживать. Отмечена пропаганда необходимости активного оборонительного поведения с целью защиты собственного социального статуса… Пропаганда в данных материалах выражается в форме призывов, поучений, предостережений, адресованных к обезличенным составляющим категории «Мы» («казанцы», «предприниматели», «народ», «население»), и требований, адресованных к представителям другой социальной группы. Идеи, пропагандируемые автором, подрывают доверие и уважение к представителям властных структур, в первую очередь региональных.

Вопрос № 4: Могут ли тексты способствовать разжиганию социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию?

Ответ: Да, могут. Выявлено целенаправленное формирование готовности людей, объединенных по социальному признаку, к групповым действиям по реализации социальных интересов своей группы. Основная идея – формирование оборонительного поведенческого стереотипа реагирования на представителей категории «Другие»…

В целом категорию «Другие» составляют люди, занимающие ответственные посты в структурах исполнительной и законодательной власти, финансовых структурах и средствах массовой информации, позитивно оценивающие деятельность данных структур…. Категория «Другие» – люди, объединенные по социальному признаку, это представители власти региона, которым приписываются резко негативные характеристики.

Упоминание ниже экспертами высших руководителей страны наглядно демонстрирует абсурдность бинарной оппозиции «мы vs. другие», на которой строится всё их заключение. С.В. Яковлева и М.В. Новикова пишут, что в текстах Ирека Муртазина

…отмечено амбивалентное (противоречивое) отношение к президенту России и премьер-министру России: данные лица то представлены как объекты обмана и финансовых манипуляций со стороны региональных властей и входят в состав категории «Мы», то деятельность данных лиц оценивается негативно, утверждается их принадлежность к категории «Другие» и, соответственно, противопоставление категории «Мы».

Таким образом, совершенно непонятно, то ли нужно предъявить Иреку Муртазину обвинение в возбуждении ненависти и вражды по отношению к президенту и премьер-министру России, то ли, наоборот, отметить готовность подсудимого защитить доброе имя Д.А. Медведева и В.В. Путина, непричастных к манипуляциям, совершаемым представителями категории «другие».

Особенно впечатляют вот такие характеристики, которыми эксперты С.В. Яковлева и М.В. Новикова оправдывают судебное преследование И.М. Муртазина:

В объекте № 2 [здесь и далее под номерами имеются в виду разные анализируемые тексты] отмечено формирование идеи необходимости преобразований.

В объекте № 5 отмечено формирование идеи необходимости преобразований.

Отмечен перенос различного рода негативных характеристик и пороков отдельных представителей на всю социальную группу.

Указание на несоответствие действий властей, превышение должностных полномочий.

Объект № 5 содержит указания на разрушение экономической системы вследствие ущербного управления или целенаправленных действий властей.

Отмечено указание на негативную оценку народом руководства Республики.

Формирование убежденности читателя в достоверности данных, высказываемых в том числе и в форме предположений, происходит за счет цитирования авторитетных лиц, ссылок на статистические данные, демонстрации принадлежности в прошлом к структурам власти и осведомленности о личной жизни представителей власти, демонстрации осведомленности о кадровых изменениях и особенностях взаимодействия во властных структурах, возможности доступа к закрытой информации.

Нужно ли из этого сделать вывод, что оппозиционные политики лишь тогда имеют законное право выражать свое мнение в книгах, статьях и личных Интернет-дневниках, когда они выступают за стагнацию и застой, игнорируют результаты социологических опросов населения, цитируют исключительно некомпетентных обывателей и не ссылаются ни на какие статистические данные? Значит ли это, что ответственная журналистика является в современной России нелегитимной именно в силу того, что она является ответственной?

Ответ на этот вопрос должен дать, конечно, не Кировский районный суд города Казань. Однако без ответа на этот вопрос развитие СМИ и гражданского общества в стране представляется едва ли возможным.

Отсидев один год и два месяца, в том числе около месяца – в одиночной камере, за время которых в Татарстане сменился президент (место М. Шаймиева 25 марта 2010 года занял бывший при нем главой правительства республики Р. Минниханов), Ирек Муртазин в феврале 2011 года вышел на свободу[65]. Из мест заключения Ирек Муртазин отправил статью в оппозиционную «Новую газету», опубликованную 12 января 2011 года под названием «Архипелаг “Батрак”». В этой статье, представлявшей собой открытое письмо министру юстиции Российской Федерации, Ирек Муртазин рассказал о том, как начальник колонии-поселения ввел барщину и оброк для находившихся под его контролем осужденных[66]. Начальник колонии И.М. Гарипов остался на своем посту; решение об условно-досрочном освобождении Ирека Муртазина было обжаловано прокуратурой[67].

Ходатайство И. Муртазина об условно-досрочном освобождении: «В полном отбывании назначенного судом наказания нет смысла… Мое “исправление” означало бы отказ от своих политических убеждений, что позволить себе не могу, поскольку убежден, что Татарстан погряз в таких пороках, как коррупция, произвол чиновников и бюрократический беспредел».

Глава VI. «Свободы нельзя просто “брать”»

Дело Новороссийского комитета по правам человека

Дело Новороссийского комитета по правам человека[68] является еще одним примером прогремевшей на всю страну экспертизы.

Тамара и Вадим Карастелевы, директор и заместитель директора организации «Новороссийский комитет по правам человека» (НКПЧ), вели кампанию против двух статей Закона Краснодарского края от 21.07.2008 г. № 1539-K3 «О мерах по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних в Краснодарском крае». Правозащитники убеждены, что суровые ограничения на пребывание несовершеннолетних на улице ущемляют их права. Упомянутый краевой закон устанавливает, что дети до 7 лет вообще не могут появляться в общественных местах без сопровождения родителей или законных представителей круглосуточно, несовершеннолетние в возрасте от 7 до 14 лет – с 21:00 до 6:00, а подростки от 14 до 16 лет – с 22:00 до 6:00.

В рамках кампании в защиту прав детей на свободу передвижения супруги Карастелевы организовывали целый ряд публичных мероприятий. 27 апреля 2009 года они были приглашены в прокуратуру для дачи объяснений по поводу вовлечения в мероприятия несовершеннолетних. Сами Карастелевы настаивают, что несовершеннолетних на мероприятия не приглашали. Впрочем, для дальнейшего развития событий вопрос о приглашении несовершеннолетних как таковой уже не имел значения. 30 апреля 2009 года Служба ФСБ в Новороссийске (и.о. начальника Службы полковник В.В. Шевченко) направила письмо прокурору города старшему советнику юстиции А.Г. Казимирову, в котором информировала прокуратуру, что в ходе пикета 4 апреля 2009 года(с протестом против ограничения прав детей) «отмечено использование одним из участников акции транспаранта “Свободу не дают, ее берут!”, содержащего косвенные призывы к совершению насильственных, антиобщественных действий, представляющих угрозу общественному порядку и Конституционному строю РФ».

12 мая 2009 года к прокурору обратилась заместитель главы