Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

В. М.). Переговоры с чехословаками в Москве происходили бы в обстановке, в которой они не испытывали бы нажима со стороны Англии (следует ценное признание Бенеша о том, что на протяжении всего периода войны Форейн-Офис усиленно нажимал на него, добиваясь сближения с Польшей – телегр. № 93/88), что, безусловно, облегчило бы достижение взаимопонимания. В частности, мы могли бы, пользуясь целой системой рычагов, вытекающей из нашего географического положения и будущего военно-политического влияния СССР на разрешение европейских дел (от слов «в частности» до слова «дел» слева по тексту отчеркнуто в оригинале. – В. М.), добиться желательного для нас решения чехословаков по вопросу о конфедерации. Я имею в данном случае в виду, что наши бесспорные государственные интересы… заставляют нас стремиться к тому, чтобы не допустить создания польско-чехословацкой конфедерации, которая является в первую очередь не только английской или англо-польской попыткой воздвигнуть средостение между СССР и внешней Европой, но в значительной мере и чехословацкой (выделенная автором данной книги часть фразы отмечена по левому краю текста овалом. – В. М.)». Вывод Новикова гласил: «Необходимо, не открывая заранее наших карт, дать согласие на приезд чехословацкой правительственной делегации во главе с Бенешем для ведения политических переговоров, использовав в качестве формального повода необходимость договориться по ряду вопросов о военном сотрудничестве в связи с формированием чехо-словацкой бригады»[739] Этот анализ, видимо, и лег в основу оценки советским руководством ЧПК. Однако пока советское правительство не готово было решить вопрос о приглашении Бенеша в СССР.

Бенеш, хотя и считал необходимым продолжить переговоры с поляками о создании конфедерации, все же, почувствовав недовольство Москвы, посчитал нужным настаивать на улучшении советско-польских отношений. Об этом ясно свидетельствует его встреча с Сикорским 2 февраля 1942 г. Польский премьер, инициатор встречи, решил проинформировать президента о дискуссии, которую он вел накануне за ланчем с югославами, греками и бельгийцами. Речь шла о том, чтобы представители оккупированных стран уже сейчас выработали совместную политическую линию в отношении Германии и сформулировали конкретные претензии к ней. Поляки мыслили себя во главе этого процесса, полагая, что можно действовать независимо от великих держав – Великобритании, США и Советского Союза. Бенеш же считал, что эти вопросы надо решать совместно с великими державами, либо, по меньшей мере, информировать союзников о подготовке таких решений, и особенно Россию, которая, по его мнению, «очень чувствительна» к подобным вещам. Иллюзорно предполагая, что война может закончиться в октябре-ноябре 1942 г. и что советская армия вот-вот придет в Европу, Бенеш не хотел конфронтации с Москвой. В записи его беседы с Сикорским значится: «Ведь ясно, что в разгроме Германии русская армия сыграет большую роль, нравится это кому-либо или нет; фактически все мы заинтересованы в том, чтобы в Берлине оказались не только русские или не только англичане, и мы должны стремиться к такому соглашению, чтобы там были, с одной стороны, русские с нами и поляками, с другой стороны, англичане и американцы с бельгийцами, голландцами и норвежцами, короче, все». Бенеш убеждал Сикорского скорее «договориться с русскими», с чем генерал был согласен, но заявил, что его позиция встречает много противников в кругах польской эмиграции[740].

Бенеш был недоволен не только упорством и несговорчивостью поляков, но и той «игрой», которую вела Англия в вопросах чехословацко-польско-советских отношений. Согласно записи беседы Рипки с президентом от 12 марта 1942 г., тот заявил: «Ситуация сегодня уже не такая, чтобы я стоял с шапкой в руке на ступенях Форин Офис. Англичане все еще настороженно относятся к нашим требованиям и тем самым прямо толкают нас в сторону русских. Мы не хотим этого делать, но все же, если русские согласятся с нашими требованиями и предложат нам свою поддержку, естественно, мы не сможем ее отвергнуть и не отвергнем. Англичане все время хотят играть с поляками и все время хотят соглашения между поляками и нами, но своей игрой с поляками против русских прямо осложняют, если не делают невозможным наше соглашение с поляками. Наконец, может случиться, что русские захотят играть с нами, с одной стороны, против поляков, с другой, против англичан»[741]. В конце концов, так и произошло.

Бенеш засобирался в Москву, желая выяснить ее отношение к волновавшим его вопросам о континуитете ЧСР, ее границах, проекте ЧПК и т. д. 28 апреля 1942 г. на стол Молотова легла секретная справка (без подписи) о поездке Э. Бенеша в Москву и вопросах, которые он хочет поставить. «Бенеш за последние три месяца, – говорилось в справке, – неоднократно поднимал перед Богомоловым вопрос о своей поездке в Москву для переговоров с т. Сталиным». Далее излагалась суть вопросов, которые он хотел бы обсудить: а) о послевоенных границах Чехословакии. Бенеш утверждал, что «англичане якобы отстаивают мюнхенский раздел Чехословакии и английское правительство не хочет дать ему точный ответ о восстановлении Чехословакии» (это и далее подчеркнуто черным карандашом в тексте. – В. М.). «Бенеш, не получив от англичан признания домюнхенских границ Чехословакии, явно рассчитывает получить это признание от нас и тем самым заставить англичан аннулировать мюнхенское соглашение»; б) об общей границе между СССР и Чехословакией. По мнению Бенеша, если Советский Союз не будет соседом ЧСР, то ее положение будет равно довоенному – тогда нужно соглашение с Польшей и совместное урегулирование вопросов с Венгрией; если же СССР твердо намеревается стать соседом Чехословакии, то «обстановка круто изменится», «можно будет по другому развивать и отношения с Польшей», которая «тогда не сможет играть большой роли». «Таким образом, общая граница с СССР, по Бенешу, является предпосылкой будущей безопасности Чехословакии»; в) Бенеш заявил Богомолову, что, «желая, чтобы украинский вопрос исчез окончательно, он хотел бы передать СССР Карпатскую Украину, чтобы быть уверенным в том, что никакие происки чужих держав не могли бы использовать украинцев в своих целях»; г) признание границ СССР. Естественно, что ставить вопрос об общей границе между СССР и Чехословакией и тем более о передаче СССР Карпатской Украины Бенеш может, лишь признавая необходимым восстановление границ СССР 1941 г. Бенеш «стоит целиком на советской точке зрения самоопределения наций, и поэтому считает, что присоединение Литвы, Латвии и Эстонии к СССР, а также Западной Белоруссии и Западной Украины, было желанием этих народов, и он целиком признает эти территории советскими»; д) об отношении СССР к польско-чехословацкой конфедерации. Бенеш заявил Богомолову, что «все это существует только в сослагательном наклонении и зависит от отношений между СССР и Польшей. Только при условии полной демократизации Польши и полного урегулирования всех ее спорных вопросов с СССР было бы возможно реализовать это соглашение с Польшей. Вообще он против