Читать книгу - "Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов"

на пристани брусья тесали;

краску терли;

в приморских цветниках галдереи (галереи. – Е. А.) красили; песком и железиною усыпали;

в Верхнем саду песок на дороги возили и граблеми грабили;

дерн обрезывали около деревья;

ил вынимали;

черною землею насыпали;

у Мыльни ворота делали;

цветники чистили;

против Гроту в цветниках дорогу ровняли;

в Момбезире (Монплезире. – Е. А.) в квартерках траву чистили;

в приморских цветниках под галареи подставки ставили;

около гряд бушман (кусты. – Е. А.) песком насыпали;

на пристани гонты делали;

доски пилили на Казенном дворе;

новые телешки делали и старые починивали;

в лес за прутьем ходили;

в государеву кузницу с Большова каналу уголья возили;

в кузнице мехами дули и молотами били;

на пильной мельнице плиту и камень пилили;

из лесу фашины носили;

перамиды делали;

из лесу мох возили;

на Большом канале малые галдереи решетили;

в кузнице струменты починивали;

от моря на новую плотину каменья носили;

с верхней плотины фашины носили;

против Малого гроту в роще в малом фонтане фундамент чистили и камнем выстилали;

у онжереи (оранжереи. – Е. А.) стропила делали;

старые шайки и ушата починивали;

в лес за брусьем ходили;

у Эрмиташу глину мяли и фашины клали, и кольем прибивали, и песком усыпали;

в лес по колье и по мох ходили;

за сваи фундамент вынимали;

краски растирали…».

И так еще на целую страницу продолжается перечень работ только в один осенний месяц 1723 г.[859]. При этом число работающий в садах порой достигало 2 109 человек. Так было и осенью 1721 г., когда под командой премьер-майора Аничкова в Петергофе работали солдаты и офицеры трех гарнизонных полков[860].

Чудо иллюминации, или Огненное пиршество

Вечером, как только сгущались сумерки, парки и дворцы расцвели огнями иллюминации. Это дивное огненное пиршество было особенно популярным в XVIII в. Фейерверки и иллюминации были тонким, сложным и очень дорогостоящим искусством. С помощью тысяч плошек с салом (подобие свечей) и разноцветных фонариков устроители старались подчеркнуть обычно невидимые в темноте контуры зданий и сооружений, которые при такой подсветке превращались в фантастические, неземные чертоги. Подсветка устраивалась и в окнах дворцов. В 1725 г. иллюминация была «в полатах в окнах огнем в фонарях и в чашках глиненых»[861]. Маленькими стеклянными и бумажными фонариками были увешаны все деревья и кусты, подчеркивая всю прелесть и изящество стриженых деревьев, боскетов, отмечая повороты и пересечения аллей и дорожек. Искусно подсвечивались каскады и фонтаны – игра сверкающих разноцветных струй была особенно выразительна в темноте. Отовсюду звучала тихая музыка – без «ночных серенад» не обходилось ни одного праздника.

Отступление:

Звуки барокко

Петергоф XVIII в. невозможно представить себе безмолвным, как и любой парк эпохи барокко. Звуки здесь имели особое эстетическое значение. Садовые мастера этим специально занимались, ведь если парк – рай на земле, то и звуки в нем должны быть божественные. Это были трели и коленца разных певчих птиц в клетках, в вольерах и на свободе (ворон и галок за скверные крики безжалостно изгоняли). На разные голоса шумели воды Петергофа. Создатели парка позаботились о том, чтобы мы услышали «игру воды», различили десятки водных шумов, целую водяную симфонию: грохот водопада, плеск потоков, низвергавшихся по широким ступеням каскадов, яростное «драконье» шипение, клекот горного источника, журчание бегущих из-под тающего сугроба весенних ручейков. Здесь можно было расслышать и целую «коллекцию» мелодий дождя: неумолчный шум тропического ливня, веселый танец солнечного грибного дождя, вялый шелест унылого осеннего дождика. А шумы от падения воды? Это плеск струй, падающих в чашу фонтана, на каменные ступени, барабанящих по железному желобу, это гулкое эхо капель, медленно срывающихся со сводов грота на каменный пол. Наконец, звуки моря – утренний умиротворенный говор прибрежной волны, дневное «бормотание старого Нептуна», мерные удары тяжелых валов в непогоду, когда старик «гневался» на людей. И все это происходило на фоне непрерывных летних мистерий на безбрежном северном небе с идущими по нему чередой ясными закатами и восходами, могучими тучами – «тронами Зевеса», подзлащенными лучами «тонущего» в море огромного оранжевого светила.

В гармонии звуков сада XVIII в. музыка была особенно важна. Без нее вообще не может быть настоящего сада барокко. Не забудем о музыкальном «версальском стиле» Жана Батиста Люлли – композитора садовой музыки, да и всем знакомая «Маленькая ночная серенада» Моцарта как раз предназначена для исполнения в саду. Еще при Петре Великом в Петергофе зазвучал нежный звон стеклянных колокольчиков «клокшпиля». Со временем музыка в Петергофе становилась все разнообразнее. Звучали военные марши полковых оркестров, ликующий грохот литавр и дробь барабанов – утренняя и дневная музыка окрестных лагерей гвардейских полков, проводивших парады и экзерциции. Вечерами играли Зорю, полки становились на молитву, раздавались величественные звуки гимна Дмитрия Бортнянского «Коль славен». В придворной церкви Петра и Павла шли богослужения, пели «Тебе, Бога, хвалим», и не было тогда певчих лучше, чем певчие придворной капеллы. Из открытых и ярко освещенных окон Большого дворца, из его залов, из «галереи, что к гербу», из «галереи, что подле церкви» сквозь шум разговоров, звон посуды прорывались звуки «обеденной музыки»: оркестры и итальянские певцы (в том числе знаменитые кастраты) услаждали обедающих «вокальной и инструментальной музыкой». Эти тихие, неспешные мелодии, к которым обычно никто не прислушивался, часто тонули в грохоте пушечной пальбы по поводу каждого тоста. Но когда раздавались звуки полонеза на слова Г. Державина «Гром победы раздавайся» и начинались танцы, музыка уже царила во дворце, властно увлекала пары танцующих по глади паркета и была слышна далеко в Нижнем парке. Когда царственная особа была в Монплезире, обедала или играла в карты, то на улице, напротив окон и открытых дверей стояли музыканты и «при вечернем столе играла музыка на валторнах» или других инструментах: «скрипицах», кларнетах, гуслях, иногда на рожках. Это была обычно нежная, негромкая музыка квартетов и квинтетов. Благозвучные аккорды уносил ветер с залива, они тонули во тьме парка, сливались с дальним шумом фонтанов, криками ночных птиц, составляя ту самую гармонию неспешной жизни, которой наслаждались люди XVIII в.

Водяные забавы

В то время люди особенно любили разные «водяные забавы». Они наслаждались звоном «клокшпиля» – водяного органа, хитроумного устройства, в котором сила воды вращала колесо, а укрепленные на нем молоточки с пробковыми