Читать книгу - "Русские государи в любви и супружестве - Николай Федорович Шахмагонов"

Вот такими Удерживающими выступали на протяжении всей истории русские государи. Вот таким Удерживающим явился и государь император Николай Первый, которого, по мнению многих добропорядочных историков, следовало бы именовать Николаем Великим.

Ему досталось тяжелейшее наследие, ему досталось общество, до крайности разложенное императором, которого мы знаем под именем Александра Первого.

Забвение православной веры, отрицание основ Самодержавия, французомания, западничество, вольнодумство – все это махрово расцвело в первой четверти XIX века и все это угрожало безопасности Державы, сильной своими национальными традициями, праведным укладом и, конечно, праведной верой предков.

XVIII век поколебал устои Православного Самодержавия, надломил традиции, внес раскол в русское общество. XIX век грозил его разрушить, ибо худшее, что оставил в наследство минувший век веку новому, аккумулировалось в дворянском заговоре против Православия, Самодержавия, против Помазанника Божьего на Русском Престоле. Это было первое гнусное клятвопреступление, ведь на Московском Земско-Поместном соборе в феврале 1613 года все без исключения сословия русского общества, весь народ России, вся Россия поклялись верности новой, соборно избранной династии.

Декабрьский бунт резко отличался от дворцовых переворотов минувшего века тем, что в дворцовых переворотах дворянство, опираясь на гвардию, произвольно меняло государей, принадлежащих к одной всенародно избранной в 1613 году династии. Декабристы планировали истребить правящую династию, чтобы установить власть произвола и беспредела, которая бы сделала Россию легкой добычей с нетерпением дожидавшихся ее раздела между собой западных хищников. Государь император Николай Первый сорвал подлые и коварные замыслы Запада и разгромил передовой отряд темных сил Запада, чем уберег Россию от гибели.

И недаром Пушкин написал:

Нет, я не льстец, когда Царю

Хвалу свободную слагаю.

Императору Николаю Павловичу досталась тяжелейшая эпоха, охарактеризованная Борисом Башиловым предельно точно и сурово:

«Переломная эпоха, в которую правил Николай Первый, наложила на него неизмеримо тяжелое бремя. Он правил, когда мировое масонство и руководившее им еврейство окончательно утвердили свое господство в Америке и Европе.

Это была эпоха, в которую, по меткому выражению Гоголя, “дьявол выступил уже без маски в мир…” Когда “мир был в дороге, а не у пристани, даже и не на ночлеге, не на временной станции или отдыхе”. В это время “на развалинах старого мира” села тревожная юность.

В России это тревожное, родившееся во время наполеоновских войн поколение избрало своим руководителем не Николая Первого, Пушкина, Гоголя, славянофилов, а духовных отпрысков русского вольтерьянства и масонства, декабристов, и своим путем – путь дальнейшего подражания Европе»… Государь избрал более трудный путь: он решил восстановить Самодержавие в России и отказаться от традиций Петровской революции.

«Вопрос еще, – сказал однажды Николай Павлович, – хорошо ли сделал Петр, что отменил некоторые Русские благочестивые обычаи. Не придется ли их восстановить?»

Прежде всего, необходимо было восстановить Православное Самодержавие, ведь по точному определению мыслителя, «за время от Петра Первого до Николая Первого у нас не было монархии…».

Иван Лукьянович Солоневич писал: «Русские Цари и в особенности Царицы, от Петра Первого до Николая Первого были пленниками вооруженного шляхетства, и они не могли не сделать того, что им это шляхетство приказывало».

Период от Петра Первого до Николая Первого Ключевский называл дворяновластием, а Лев Тихомиров писал, что «нельзя обвинять монархию за то, что было сделано во время ее небытия».

Николай Первый однажды сказал маркизу де Кюстину: «Меня очень мало знают, когда упрекают в моем честолюбии; не имея малейшего желания расширять нашу территорию, я хотел бы еще больше сплотить вокруг себя народы всей России. И лишь исключительно над нищетою и варварством я хотел бы одержать победы: улучшить жизненные условия Русских гораздо достойнее, чем расширяться».

Отравление Царя ради победы зла

Мы помним девиз императора Николая Павловича: «Никому – зло». Но Россия была окружена странами зла, а император – слугами зла. Государь ушел из жизни 18 февраля 1855 года. Историки выдвинули две версии. Первая звучала так: «Император умер от Евпатории в легких». Намек на то, что Русская армия не сумела препятствовать высадке союзников в Крыму. Но этот вывод сделан из вывода, в свою очередь, надуманного и лживого – из вопиющей лжи о неудачах Русской армии в кампаниях 1853 и 1854 годов. Однако, как мы уже выяснили, неудач не было. На Кавказском театре военных действий одержана полная и блистательная победа, на Дальнем Востоке противник отступил, на Балтике и на Белом море успеха врагам России тоже не удалось добиться. Лишь на Дунае Русской армии из-за предательской двурушнической политики Австрии пришлось отойти.

В Крыму боевые действия шли с переменным успехом, но главной задачи – захвата Севастополя – союзникам выполнить не удалось. Учитывая колоссальное превосходство врага в живой силе и технике, можно сделать твердый вывод – Русская армия со своими задачами справилась. И неудивительно, ведь Верховное командование осуществлял сам император Николай Павлович.

Но что же произошло? В.Ф. Иванов в книге «Русская интеллигенция и масонство от Петра I до наших дней» писал: «В начале февраля Государь заболел легкой простудой. С 7-го по 10-е никаких указаний на развитие болезни не встречается. 10–11-го простуда обнаруживается легкой лихорадкой и проходит. За последние дни с 12-го февраля здоровье заметно улучшается. Бюллетень за 14 февраля отмечает: «Его Величество ночью на 14-е число февраля мало спал, лихорадка почти перестала. Голова свободна».

Не отмечают никаких ухудшений здоровья и бюллетени за 15 и 16 февраля. В.Ф. Иванов писал по этому поводу: «Смерть явилась для всех окружающих Государя лиц полной неожиданностью. Наследник, Императрица, не говоря уже о придворных, и не подозревали смертельного исхода. До вечера 17 февраля во дворце все было спокойно, и сам доктор Мандт продолжал уверять, что нет никакой опасности. Могучая натура Императора Николая Павловича могла перенести любую простуду».

Для всех осталось загадкой случившееся. Впрочем, в траурные дни близким не до разрешения таких загадок. К тому же шла война, и хотя враги России безуспешно пытались сломить Россию, нужно было быть постоянно начеку, ведь союзники все еще стояли в Крыму, хотя на штурм Севастополя не решались.

Обратимся вновь к размышлениям В.Ф. Иванова, открывшего в смерти императора явный масонский след: «Революционная печать, чтобы очернить светлый образ Императора-Витязя, доказывает самоубийство и участие в этом лейб-медика Мандта, который, по просьбе Государя, дал ему яд. Эту версию пустил в своих записках Пеликан, бывший консулом в Иокогаме, в «Голосе минувшего» за 1914 год (кн. 1–3). Пеликан пишет,