Читать книгу - "Русская дочь английского писателя. Сербские притчи - Ксения Голубович"

о красивой американской жизни. Что больше всего бы он хотел быть сейчас не в Словакии или Черногории, а в Америке и что больше всего его унижает то, что американцы не опознали в нем своего. В поисках справедливости и выхода Роберт ездил на Кубу, на Кубе ему весьма понравилось. «Этому миру нужны сильные лидеры», – говорит он, хваля Фиделя, и не может в течение трех дней уехать из гостиницы. Каждый день он собирается, каждый вечер напивается и потом не может встать в шесть утра, чтобы ехать – через всю Черногорию на пароме в Италию, которую хочет показать жене. Роберт точно прикован к креслу у стены, и Тома с Радмилой недовольно шутят о нем, потому что в их простой жизни нет места интеллигентской рефлексии и мужчинам в сандалиях и на велосипедах.

70. Жена Роберта

Жена Роберта, как и положено чеховской женщине, несколько суетлива, на каждое обращенное к ней слово бежит с послушностью не очень обласканной собачки. Она показывает мне свои пейзажи. «Что ваша жена, Роберт, думает обо всем этом?» – «Она думает, что я слаб», – говорит Роберт, чуть сужая глаза, как если бы удерживал, стараясь не потерять свою собственную откровенность. «А она сильная?» – «Нет. Она художница, рисует там что-то какие-то пейзажи. Раньше в Словакии их покупали. У меня было предложение работы в Штатах, я звал ее, она не поехала: ей хватало тех денег, что ей присылал я, и от картин». «А теперь она продает?» – спрашиваю я, зная ответ. «Нет, сейчас у них там абстракции какие-то в моде. Пейзажи никто не покупает… А я застрял в Словакии». Застрял – и не в силах больше быть западным и современным, стал русским.

Странный набросок чеховского сюжета, столь близкого, что мне кажется, как и всякий чеховский сюжет, он мог бы быть и про меня. Я смотрю на отца: так ли у него, старого диссидента? Нет, у него нет этих проблем, нет и проблем с народом, все это он отвоевал, утверждая право сербов на свою собственную власть, и потому сам смеется над Робертом. «Кастро ему нужен!»

Что-то в самой Сербии заставляет не ставить этот конфликт на центральное место. Подожди, не спеши, как бы говорит мне она, – эта немощь, возникшая из-за большого греха, всего лишь болезнь ума, и где-то есть исцеление, которое, видимо, все-таки предчувствуется Робертом, однажды утром наконец-таки уезжающим в маленький рыбацкий поселок в Италию. Это, точно бы говорят мне, лишь самый угол общей картины, смотри дальше.

71. Свети Стефане

Недалеко от Реживичей, между ними и Будвой, есть маленький остров, что называется Свети Стефане. Туда мы отправляемся с отцом в первый день его приезда из Белграда и на седьмой день моего, поскольку меня отправили отдыхать раньше. Сначала мы едем через огромный парк, где растут маслины и кипарисы. Это королевский парк, а мы едем к летней резиденции черногорских королей Петровичей (теперь это президентская гостиница), и нас не пускают на пляж, потому что туда приехал президент Черногории. Нам могут разрешить пойти на другой пляж попроще, но это, из-за большого количества бетона и малого песка, нам с отцом неинтересно, и мы идем вдоль берега к тому пляжу, который располагается перед Свети Стефане. Пляж со множеством белых пластмассовых кресел, в которых лежат красивые загорелые тела в ярких полосках купальников и плавок, делает красивый туристический поворот, и мы, посмотрев на него сверху, начинаем спускаться.

От пляжа прямо в море идет «коса». «У черногорских рыбаков, что жили здесь на побережье, был договор с генуэзцами против турок, – говорит отец, пока мы идем к острову, – и вот они захватили турецкий корабль. А там было много золота. И чтобы не делить это золото между собой и в итоге не перебить друг друга, они построили на это золото песочную дорогу от берега к острову, застроили его домами и перешли туда жить».

Свети Стефане – целое архитектурное сооружение, у него нет ни побережья, ни окружающего его леса. Он маленький. Таких отколовшихся от материка каменных островков очень много, они как знак двоеточия между землей и морем. Остров обнесен стеной, а внутри него, все возвышаясь, стоят дома и дома, все вместе образующие сложный ансамбль, похожий на дворец. «После войны коммунисты велели всем переселиться обратно, дали денег, они построили дома на побережье, а остров – стал самым элитным отелем. Там даже Тина Тёрнер отдыхала». Генуэзцы, турки, балканы, рыбаки, Тина Тёрнер, – словно жужжащий улей, это место полнится ароматом перекрестных опылений, древности с ее портами и судами и современного мира, чьи белые пчелы – самолеты, чьи ульи – терминалы.

72. Вот – Буча

Мы входим на Свети Стефане и там, поднявшись по ступеням, встречаем моего нового героя – Бучу. У Бучи черная всклокоченная кудрявая голова, миндалевидные зеленые глаза, которые вначале Буча держит под темными очками, широкий расплюснутый нос. Буча похож на древнегреческую маску сатира и сам, как жрец и хранитель сих мест, весь в белом. Буча обычно лежит на широких ступенях каменной лестницы, ведущей в поселок, перед самым входом, около магазинчика живописи, которой торгует.

Буча пьет граппу, смотрит на проходящих девушек, продает картины. Ночью он уходит в море и рыбачит там, чтобы с утра продавать свежую рыбу в приморские рестораны, также он сдает пару квартир приезжающим на лето туристам и со всего этого живет. «Так жить, как Буча, должны все», – смеется мой отец, и Буча сонно одобрительно поглядывает на него. Праздный Буча, в его слегка мутных от граппы и солнечного света глазах плещется море. На виденном мною снимке мозаики в Равенне, изображавшей Крещение, помимо Христа и Иоанна Крестителя имелся еще и бог реки Иордан, словно бы взятый с античных фресок. Так и Буча – правитель этих мест, морской бог, Нерей, держащий под своим контролем маленькие, но правильные, важные вещи – берег и камни, деревья и камыши, морские волны… Может быть, что-то такое и правда излечит тебя, Роберт?

73. А вот – Ацо

Интересно, что места разочарования всех индивидуальных честолюбий могут совпадать с местами обретения самых простых радостей… Но другое дело, говорит мне тайный голос, не дающий мне так просто успокоиться на видении Бучи, если большие честолюбия не были разочарованы, но были удовлетворены… Ацо – это тоже Саша. Ацо – военный, высокий чин Генштаба, перед ним – блестящая карьера, он отучился, первый из иностранцев,