Читать книгу - "Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников"

больше, по существу, все первые 10–15 тысяч идет притирка, и требуется большое внимание к машине… Напиши мне подробно, как вы ездили к Туполевым и по какой дороге на дачу. Это ведь очень далеко: 125–150 км. Мы с мамой проехали по „американке“[96] до Ильинского, потом на Архангельское, потом через Опалиху по Волоколамскому, по бетонке на Ленинградское и далее к нам на Икшу. Таких отрезков ты, верно еще не ездил». Чувствовалось, что он волновался и переживал и за меня, и за новую машину.

С этой «Победой» у меня чуть не случилась катастрофа. Как-то в начале лета на даче, когда ни отца, ни Родиона Меркурьевича не было, мы с мамой посадили в машину человек пять моих друзей и поехали купаться на водохранилище в соседний дачный поселок Свистуха. В те годы дорога туда шла через канал, где нужно было переправляться на пароме. Мы благополучно доехали до водохранилища, и тут я решил поставить машину поближе к воде. А берег в этом месте оказался довольно топким и скользким. Короче, я засадил новую, еще не обкатанную до конца машину в какую-то трясину и, пытаясь выбраться из нее, перегрел мотор. Загорелась сигнальная зеленая лампочка на приборном щитке, из радиатора пошел пар, и мотор заглох. Я был в ужасе и не знал, что делать. К счастью, пока таскали ветки под колеса и искали доски, мотор остыл и снова завелся. Общими усилиями мы вытолкнули бедную, измазанную «Победу» из грязи, отмыли и благополучно добрались до дома.

Следующей нашей машиной, купленной весной 1960 года, была «Волга» (Газ-21). Каким образом ее доставали и как уговаривали деда дать на нее деньги, осталось вне моего познания. К этому времени желающих приобрести автомашины было уже очень много, и нужно было ждать не меньше двух лет, пока подойдет твоя очередь на покупку, и все это время постоянно ходить отмечаться. «Волги» ценились особенно, и свободной записи на них практически не было. Большей частью эти машины распределяли по учреждениям. Возможно, дед обратился к президенту Академии наук, и ему выделили этот советский дефицит. Продать в советское время подержанную машину было не трудно, и платили за нее почти те же деньги, что и за новую. Поэтому оборотистые люди, получив новый автомобиль, сразу же снова записывались в очередь, чтобы через два-три года поменять машину, почти не добавляя на нее денег. Оформляли продажу новых машин все в том же магазине на Бакунинской, а получали их на пресненской товарной станции в Магистральном проезде в районе Хорошевского шоссе. В очередь записывались и отмечались на площади неподалеку от магазина или в каком-нибудь близлежащем дворе. Людей разбивали на сотни, выбирали «сотника», у которого хранился список очередников. Пропустивший очередную отметку из очереди выбывал. Я не ездил с отцом и мамой получать «Волгу», так как в это время лежал в ЦИТО со сломанной ногой и впервые увидел нашу голубую красавицу из окна своей палаты в Теплом переулке, где тогда находился Институт травматологии и ортопедии. Получив машину и передав ее бессменному Родиону Меркурьевичу, отец снова уехал в Крым.

Успешно продав «Победу», отец покрасил крышу «Волги» в белый цвет, и она стала двухцветной, что тогда было верхом моды. На этой «Волге» год спустя, на майские праздники 1961 года, мы поехали с родителями и маминой подругой Ириной Милициной в Крым. Это было наше с отцом последнее путешествие на автомобиле. Вскоре он ушел к другой женщине. Примерно в это же время уволился на пенсию и наш верный Родион Меркурьевич Капитанов. Временно нашли какого-то другого шофера, но долго он у нас не продержался, и «Волга» большую часть времени находилась в моем распоряжении. Единственной моей обязанностью осталась доставка деда по субботам и воскресеньям на дачу и обратно и раз в неделю – на кафедру в больницу имени Дзержинского.

Мама, жалея мою травмированную ногу, позволяла мне ездить в институт на машине. Я с восторгом использовал представившуюся мне возможность. Это теперь очень многие совсем молодые ребята и девушки имеют собственные автомобили, и нередко довольно дорогие. А тогда собственная «Волга»! Об этом можно было только мечтать. К этому времени, несмотря на мою хромоту, у меня появилось много подружек в институте и вне его. С одной из девушек мы часто ездили в консерваторию, а после концерта отправлялись по пустому ночному шоссе в аэропорт Внуково выпить в ресторане по чашке кофе. Жалкое пижоньё! С другой приятельницей мы ездили вечерами купаться на Хлебниковское водохранилище в деревню Троицкое. И там, любуясь заходящим солнцем, она читала мне стихи, и мы целовались, сидя на мягких диванах «Волги». Честное слово, ничего больше! Наблюдая за тенденциями современной жизни, я смею утверждать, что наши скромные развлечения могут выглядеть для современной молодежи весьма необычными. Причем необычными будут не концерты, кофе, стихи и поцелуи – всем молодым это интересно и приятно, странными будут казаться, во-первых, возможность свободно, без пробок и адской толчеи на автострадах быстро домчаться на машине до загородного ресторана или подмосковного водохранилища, а во-вторых, возможность провести там вечерние и ночные часы вдвоем, не боясь быть убитыми или в лучшем случае избитыми, ограбленными или изнасилованными. Такую опасность мы тогда абсолютно не принимали в расчет. И не потому, что были молодыми и глупыми. Просто время тогда было совершенно другое, в чем-то много хуже теперешнего, а в чем-то много лучше.

«Волга» существенно облегчила мне процесс ухаживания и за моей будущей женой Ларисой. Я ни в коем случае не хочу этим сказать, что для нее имело какое-то значение наличие у меня автомашины, но, встречая Ларису после работы у ее поликлиники, я мог с комфортом ожидать ее, сидя в машине, а не мерзнуть на ветру, стоя на одной здоровой ноге. Да и заехать куда-нибудь по дороге к ее дому на машине было проще и приятнее. Через три месяца после нашей свадьбы, в августе 1962 года, мы с мамой и Ларисой отправились на «Волге» через Ленинград в Эстонию. Всю дорогу я просидел за рулем и доказал свою выносливость к дальним перегонам. «Волга» вела себя отлично, хотя прошла к этому времени более 80 тысяч километров. Мне было жалко расставаться с ней, но подошла очередь на новый, 403-й «Москвич», на который я записался, выйдя из ЦИТО. Знающие люди не советовали мне менять «Волгу» на «москвич», говоря, что «Волга» очень надежная машина и после небольшого ремонта она будет служить еще много лет, но мне очень хотелось иметь собственную машину с документами