Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

к открытию. Исследователь должен быть готов к тому, что свет может появиться с какой угодно стороны… В процессе работы нужно находить радость в исследовании, поскольку любой другой результат ненадежен и непредсказуем»[406].

Когда через год ученый умер от рака кишечника в возрасте 75 лет, его кремировали, как он и просил, в зеленых брюках, когда-то давно сшитых для него отцом, портным из Олбани.

Закрытие скотопрогонных троп обернулось финансовой катастрофой для многих скотоводческих городков, оказавшихся в бедственном положении. Еще одним ударом для них стало продвижение железных дорог, конкурирующих с перегонщиками скота, глубоко на территорию Техаса, к таким городам, как Форт-Уэрт: конкуренция привела к тому, что старые маршруты стали невостребованными. Канзасские «коровьи города» потеряли свою основную функцию скотопригонных депо, и их буйные времена подошли к концу. Некоторые из них — например, Таскоса — превратились в города-призраки, а затем и вовсе исчезли. По словам историка Прескотта Уэбба, «бесполезно искать Таскосу на современной карте, потому что этого города там теперь нет. Он умер так давно, что составители карт о нем забыли»[407].

Крах скотоводческих городов, как и крах шахтерских поселков, высветил шокирующую быстротечность экономических основ американского общества. Темпы изменений в бизнесе были и остаются необычайно высокими; когда старые отрасли уступают место новым, возможности меняются практически в одночасье. Предприниматели, банкиры, торговцы и владельцы ранчо могут внезапно потерять свой статус из-за любых событий: рецессии, ветров политических перемен, внезапного устаревания ранее процветавшего бизнеса или появления какой-либо новой разрушительной технологии, например колючей проволоки.

Последним и самым крупным из скотоводческих городов оказался Додж-Сити, просуществовавший более десяти лет. Однако беда настигла и его. Холодной ноябрьской ночью 1885 г. на втором этаже салуна Junction взорвалась керосиновая лампа. Огонь перекинулся на соседнюю парикмахерскую, другой салун, ресторан, адвокатскую контору и бюро по недвижимости, затем пламя охватило мебельный магазин, аптеку, два ювелирных магазина, еще пару салунов, бильярдный зал и «огнестойкий» склад, и только после этого пожар удалось локализовать. Десять ночей спустя вспыхнул второй пожар, на этот раз в дымоходе борделя. Сгорели три соседних дома, конюшня, мастерская по ремонту сапог и ботинок, малярная мастерская, галантерейный магазин и бакалейная лавка. Город отстроили, но полностью он так никогда и не восстановился.

Из пяти крупных скотоводческих поселений Канзаса в последующие десятилетия только Уичито смог обрести статус большого города.

Абилин (штат Канзас) выжил, хотя и в значительно более скромном виде. На главной улице закрылось 80 % магазинов[408], упала арендная плата, прогорели гостиницы. По словам основателя города Джозефа Маккоя, «недвижимость здесь было невозможно продать. На центральных улицах густо разрослись и расцвели роскошные подсолнухи, а жители, не имея возможности уехать, проводили время, печально созерцая руины своего благополучия. В адрес политиков неслись громкие, крепкие ругательства. Все поселение теперь выглядело запущенным, покинутым и пустынным».

Большую часть зданий Медоры разобрали и перевезли в крупные процветающие городки, расположенные дальше по железной дороге. На противоположном берегу реки полностью исчезла деревня Литл-Миссури.

Не лучше обстояли дела и у стрелков, исполнявших в этих городах обязанности шерифов и маршалов. Дикий Билл Хикок, работавший в Абилине и других скотоводческих городах, к тому времени был уже мертв. Покинув Абилин, он много скитался по стране и начал злоупотреблять алкоголем. Свой конец он нашел 2 августа 1876 г. в салуне Nuttal & Mann’s в Дедвуде на Территории Дакота. Он сидел спиной к двери[409], нарушив собственное правило всегда находиться спиной к стене во время карточной игры. Сзади к нему подошел озлобленный бродяга Джек Маккол и выстрелил ему в затылок из револьвера 45-го калибра, достаточно мощного, чтобы уложить крупного медведя гризли. Позже Маккол утверждал, что Билл Хикок когда-то убил его брата, но, вероятно, он просто обиделся на снисходительное замечание, которое Хикок сделал ему накануне во время игры в покер[410].

Как гласит легенда (появившаяся значительно позже, уже в 1920-е гг.), Хикок упал лицом вперед на покерный стол, и его карты открылись: там были две черные пары — тузы и восьмерки. Этот набор карт стал известен как «рука мертвеца». В 1979 г. эта история с «рукой мертвеца» принесла Хикоку место в Зале славы покера. Револьвер Смит и Вессон, модель № 2, который был у Дикого Билла в момент смерти, в ноябре 2013 г. выставляли на аукцион Bonhams; оружие оценивалось в 300 000–500 000 долларов, но продать его не удалось. А вот кольт 45-го калибра, который Уайетт Эрп использовал во время перестрелки у корраля О-Кей, на аукционе в апреле 2014 г. ушел за 225 000 долларов.

Лишь немногим лучше обстояли дела у трех братьев Мастерсон. Джеймс умер от чахотки в возрасте 39 лет, Эд погиб в перестрелке в 1878 г. Только Бэт, самый известный из них, прожил долгую жизнь, завершив свою многогранную карьеру спортивным обозревателем газеты Morning Herald в Нью-Йорке. В 1921 г. он умер от сердечного приступа за рабочим столом в возрасте 67 лет.

Как и многие другие скотоводческие города, Шайенн (штат Вайоминг) оказался в рецессии еще до Большого падежа. Теперь же он переживал полномасштабную депрессию. Ирландец Хорас Планкетт записал в своем дневнике после посещения города в 1888 г.: «Шайенн мрачен и уныл. Его слава определенно померкла. Короли скота покинули его, и Шайенну суждено погрузиться в рутинную жизнь сельского городка»[411]. Действительно, Шайенн стал «городом множества разбитых надежд»[412]. На Фергюсон-стрит закрылись некогда процветающие предприятия. Многие из огромных особняков, построенных для скотоводческих магнатов, теперь стояли заброшенными; их пытались продать или сдать в аренду. Один из самых больших переоборудовали в институт Кили для лечения алкоголиков[413], и недостатка в пациентах он не испытывал.

И все же горожане были полны решимости не допустить, чтобы Шайенн постигла судьба очередного недолговечного бумтауна, который почти в одночасье превратился в город-призрак после того, как его положение пошатнулось — как это произошло с Таскосом в Техасском выступе, Атлантик-Сити в Вайоминге, Карибу в Колорадо или Силвер-Рифом в Юте, не говоря уже о множестве других городков, угасших, словно свечи. В каком-то смысле торговцы, скотоводы, политики и простые жители города добились успеха, потому что Шайенн действительно сохранился — израненный и усмиривший свою гордыню, но по-прежнему живой.

Некоторое время единственным значимым строительным проектом в Шайенне было возведение Капитолия. Краеугольный камень в основание этого массивного сооружения заложили 18 мая 1887 г., после чего работы начались всерьез; в честь этого события в городе организовали парад и барбекю. К строительным бригадам присоединялись многие бывшие ковбои.

Шайенский клуб, где некогда кипела общественная жизнь, потерял большинство