Читать книгу - "Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - Коллектив авторов"

– Ух, какие страсти-мордасти! Но сначала-то были вино и шашлык?

– Сначала всегда бывают вино и шашлык!

– Тогда пируем?

Брюнетка неуловимым движением распустила густые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, и мигом стала похожа на портрет медузы Горгоны из банкетного зала гостиницы «Ореанда».

– Пируем!

Стаканский быстро прошёлся по окрестностям и набрал целую охапку сухих можжевелово-сосновых сучьев, а затем сложил их в мангал и поджёг. Пламя шустрыми змейками заскользило по дереву, пока вдруг не обернулось гудящим костром, выбрасывающим к небу сотни рубиновых брызг.

– Начнём с жертвенного ягнёнка! А уж там как пойдёт!

– Как пойдёт…

Пока поспевали угли, Стаканский достал из рюкзака ёмкость с шашлыком, торжественно нанизал его сочные кубики на свежеоструганные шампуры и пристроил над мангалом. Потом откупорил вторую бутылку и разлил по стаканчикам.

– Я так и не угадал твоё имя, кстати!

– У тебя есть время, Сергестус! Ведь звёзды пока не заняли правильных мест…

Стаканский снова хохотнул и поднёс левую руку с часами прямо к носу брюнетки.

– Вот, гляди! Часы «Полёт», двадцать четыре камня, точность хода – плюс-минус полторы секунды в сутки. Видишь, как бежит стрелочка? А вот я вытягиваю пипочку, и – опля! – стрелочка замерла. И сразу настала вечность, потому что я так захотел!

– Значит, ты бог, Сергестус?

– Да, я бог, повелевающий временем и пространством, винами и шампурами! И заодно движением всех небесных тел вместе взятых! Сейчас они замерли по моему хотению и со смирением ждут, пока я не отгадаю твоё прекрасное имя! А когда я его отгадаю, я откупорю третью бутылку, и ты, как и обещала, сделаешь меня счастливейшим из мужей от Каппадокии до Вифинии!

– Отличный тост, Сергестус! За тебя!

Массандровский портвейн неожиданно быстро ударил Стаканскому в голову. Ослепительный диск луны и горсть созвездий вверху, лицо спутницы в рубиновом свете мангала, шампуры над углями, три лиловые тени от скальных зубцов, наискось расчертившие площадку, – всё это вдруг сдвинулось и поплыло, ритмично ускоряясь с каждой секундой.

– Сто-о-оп, Вселенная! Я приказываю!

– Сто-о-оп, Вселенная! Он приказывает! – насмешливым эхом откликнулась брюнетка.

Стаканский шагнул к мангалу и схватился за шампуры.

– Ягнёнок готов! А вообще, Не-Елена, запомни: все Катьки – дуры! Все, абсолютно! Дурынды дурындами! Что моя бывшая, что эта твоя мегера древнегре…

И вдруг запнулся на полуслове, заметив две тени – отчётливые, как на картинке: свою с комично растопыренными шампурами в обеих руках и брюнетки чуть сзади. Её плечи странно зыбились и росли вширь, пока вдруг с шумом не развернулись огромными крыльями с густым оперением, похожим на наконечники стрел.

– Время вышло, Сергестус! И ты вовсе не бог, а обычный смертный! А священные Вега, Денеб и Альтаир уже давно на своих местах!

– Ты… Я понял!

Он не успел оглянуться, как мощные когти намертво впились в его ремень и ветровку, а твердь мгновенно ушла из-под ног. Две тени слились в одну, безобразно крылатую. Площадка с горящим мангалом неотвратимо удалялась, быстро сжимаясь в едва заметную точку внизу. Гарпия хрипло вскрикнула и заложила крутой вираж в сторону моря. Стаканский ошалело болтал ногами, оглушённый этим криком и бездной, стремительно разверзавшейся во все стороны.

– Ты чего, Катька? Спятила?!

Гарпия не отвечала, продолжая набирать высоту.

– Совсем охренела?! Я советский гражданин, между прочим! Ладно там римляне всякие, тиберии и нероны с Калигулами! Они вас репрессировали, понимаю! Кипит твой разум возмущённый и те-пе! Две тысячи лет кипит и всё никак не выкипит. Но я-то, блин, при чём?! Я в ваших античных разборках с какого боку?! Слышь, Кать, я пресса вообще-то! Меня, по Женевской конвенции, красть запрещается! У меня ксива есть! Давай приземлимся спокойненько, и я тебе её предъявлю! Кстати, твою Древнюю Грецию я обожаю с детства! Особенно легенды и мифы! Берёшь прям и читаешь запоем, пока не уснёшь! А ещё я ударник коммунистического труда! Пашу весь год как папа Карло! Сею разумное, доброе, вечное! Алло, гараж! Чё за агрессия НАТО, в натуре?! Мне теперь что, истребители поднимать?! Я могу, кстати! Я с командиром авиаполка в Бельбеке водку пил! Тебе за глаза одной «сушки» хватит, чтоб пух и перья полетели!

Гарпия удостоила Стаканского испепеляющим взглядом.

– От гнева богов ничто не спасёт, Сергестус! Даже «сушка» с ракетами «воздух – воздух»! Ибо чаша терпения давно переполнена, а мольбы униженных и оскорблённых достигли небес!

– Какие мольбы, Катюш?! Каких униженных и оскорблённых?!

– А ты вспомни Варю Худобину из деревни Малые Пятки, которую ты охмурил тут в августе 1978 года! Тоже тряс перед ней журналистской ксивой и вешал лапшу на уши про древних греков! Угощал шашлыком, поил вином и клялся в вечной любви именами Венеры и Зевса! А в результате Варя теперь мать-одиночка с грудничком Александром на руках, живущая на средства родителей-пенсионеров! Вспомнил?

– Э-э-э…

– А Аню Пыдрину из Ульяновска в прошлом июне? Та же схема: набережная, ксива, древние греки, шашлык, вино, Венера с Зевсом! И тот же результат: грудничок на руках!

– Тоже сын, что ли?!

– Дочь. Олимпиада.

– Ох, ё-о-о…

– А как ты поступил с супругой, состоявшей с тобой в законном браке десять лет? Изменял ей направо-налево, а когда она подала на развод, ты решил наказать её через дочку и платишь ей теперь только голые алименты! Какие-то жалкие 42 рубля 50 копеек в месяц! Хотя на одних халтурках зашибаешь до пятисот!

– Ну…

– А скольких доверчивых дев ты охмурил без залёта?! А скольким ты разбил сердца, сунув на прощание бумажку с фальшивым московским номером? Они ведь звонили потом, полные самых светлых надежд, и плакали навзрыд прямо на переговорных пунктах!

– Э-э-э…

– Нет прощенья, Сергестус! Час расплаты настал!

– И что теперь будет?! В смысле – со мной?!

– Как это – что?! Канешь без вести в Лету. С высоты примерно три тысячи метров.

Стаканский с ужасом глянул вниз и вновь усиленно засучил ногами.

– Я… я… решительно протестую! Да, виноват, признаю! Пошёл на поводу у инстинктов, проявил малодушие и беспринципность. Грубо нарушил нормы социалистической морали и те-пе. Но кидать меня в Лету с такой высоты – это чистое зверство!

– А кидать женщин и неопытных дев – разве не зверство?! Лучше молись и готовься к смерти, разложенец! Пара минут у тебя ещё есть!

Стаканский воздел очи к звёздам и возопил:

– О, Зевс всемогущий! О, Венера сияющая! Простите меня, если сможете! Молю вас о милости… э-э-э… к падшему рабу вашему Сергестусу, повинному во лжи и прелюбодействе! В связи с