Читать книгу - "Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев"

Ну а в искусстве XX века – абстракционизм, постмодернизм и художественная критика-эссеистика-истолковательство – того же ума-разума наклонение. Когда я был в Израиле, меня поразило отсутствие скульптур в городах, памятников «с человеческим лицом» и телом. В мемориале Яд-ва-Шем («Память и Имя»), посвященном жертвам «холокоста», я вглядывался в фигуру-статую скорбящей матери: прекрасные, выразительные складки тканей, но на месте лица – какой-то брус выпирает! Ужаснулся я – дегуманизм!..

И вспомнил: ведь «не сотвори себе кумира!» – из первых заповедей в декалоге Моисея. Запрет и изображать Бога, и имя Его упоминать. Возвышен этим Бог – да, но сколь унижен человек! Лицо! Личность!.. И потому вочеловечение Бога в Иисусе и затем иконопись и живопись Европы = возвышение Человека – да, но за счет понижения Бога… (Аллаха запретно изображать и в исламе, но растения и животных – можно, и какие там орнаменты и газели!..)

Ходил я по музеям Иерусалима и Тель-Авива: преобладают абстрактные «живопись» и скульптура, комбинаторика из пластических элементов или из индустриальных, но редки портреты, пейзажи. Ну да: минус-же-Космос! Все натуральное презренно в ценности: отстало, несовременно – так диктуется эстетической критикой XX века. А вот коли перед тобой абстрактная картина – как требуется при ней человечек, что тебе станет истолковывать смысл, а другой – с ним спорить! Так и нужность истолкователей в цене поднимается – и страницы масс-медиа истолковательскими эссеями заполняются.

Так что это взаимо-рыночное обслуживание: кунстштюки, изобретательные пересочетания элементов в абстракционизме – и надобность критиков-толкователей. Рука руку моет – и изгоняется всякий реализм и натурализм – как отсталость и традиционализм, несовременность, не модерность!..

Одновременно в науке – поход на наглядность. Это европейские физики и биологи «доброго старого времени» свои идеи и теории иллюстрировали наглядными образами. Но с конца XIX века стали к этому в науке относиться брезгливо и начали переводить все на буквенно-алгебраические модели. Они – по вкусу начетчикам Торы и Талмуда в хедерах, но труднее говорят душе индивидов из космо-исторических народов.

В науке – не опыт, а теории – преимущественная сфера приложения еврейских умов: физики-теоретики они блестящие. Вообще – вкус к априоризму, аксиоматике, к структуре: все возможности Бытия в них заранее предположить, вычислить, высчитать… Опыт же и наблюдение, описание частного разного, разнокачественного – это более удел и домен ученых из народов, живущих среди своих природ…

«Наглядность»! Это – пространственное внимание. И предполагает высокую значимость зрения из чувств. Дальнозорки горцы, степняки – вообще народы высей и далей, кому есть, куда вглядываться. У евреев же не зрение, а слух – первочувство (и музыкальный «абсолютный слух» в них чаще других…). Зрение = излучение, выход наружу. Слух = вбирание, втеснение Космоса – в себя, нутрь свою. Евреи в массе близоруки, в очках – от многопоколенного чтения в полутьме хедеров. Вообще иерархия чувств у каждого народа – своя. У евреев я предполагаю ее таковой: слух, вкус (тоже вбирание, снедание, втиснение мира в себя), осязание (чувствен еврей, в близкодействии тел и вещей; да и пещеристое тело обрезанное – чутко сенсуально, сексуально), обоняние, зрение. Для сравнения – у русских (мне так представляется): зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. У французов: осязание, вкус, зрение, обоняние, слух. У немцев: слух, осязание (труд руки!), зрение, обоняние (цветы!), вкус…

Склонность же еврейского Логоса к априоризму – в их языке пророчена. Когда я принялся изучать иврит, я поразился там многому. Все – внутри происходит. Разной переогласовкой внутри согласных корней слово то именем, то глаголом становится. А гласный = тайна и дух при согласном = теле слова.

Глагол в настоящем времени имеет более смысл определения, причастия, имени: от «банах» – «бонэ» – это и «строит», и «строящий» = «строитель». Так что глагол выступает как средство характеристики того, что внутри человека действующего, т. е. интравертен, психологичен: Авраам – думающий, строящий, говорящий и т. п. Так что не на делание вовне направлен глагол: вещи, природу кромсать, но реактивно внутрь человека направлен, на действующее «лицо» – скорее: на действующую «волю», на субъект. Опять же вворачивание и минус-Космос тут проступают…

Вворачиванье и опоясыванье видятся мне и в построении будущего времени – с теми же аффиксами, что и в прошедшем; только они тут ставятся перед корнем, а в прошедшем – после. В этом – тождество времени, начала и конца, «архэ» и «эсхатон» (греч.) – вечный народ что значит! Например: «шамар-ну» = «мы охраняли»; а «ни-шмор» = «мы будем охранять».

Вообще иврит производит впечатление очень логичного, экономного в средствах языка: используется комбинаторика перестановок элементов, место их, а не только качество. Нет той щедрости в веществе языка, как в народах космовладельческих: у кого поля немеряные – тем и звуков на слова не жалко, и можно громоздить вещество на вещество в слово и фразу, их строя роскошно и расточительно. А тут простым переводом того же аффикса из суффикса в префикс, с заду слова в его перед-«кэдем», – время иное выражается. Интенсивность в этом, сбитость, энергийность, тогда как в тех – экстенсивность… Втяжение – и в том, что слово «олам» означает одновременно и мир как вселенную, и бесконечность во времени. То есть сразу и Пространство, и Время. (Вон откедова Эйнштейн вылез-предопределен!)

Логичность языка – он как будто нарочно создан мудрецами, а не естественно сложился…

И какой текст ни возьму – одно к одному: все особый Логос выражает, склад ума. Читаю «Блуждающие звезды» Шолом-Алейхема: «Одного из актеров Гольцман попотчевал совершенно новым, хотя и несколько длинноватым ругательством:

– Сколько дырочек есть во всей маце, выпеченной во всем мире со дня исхода евреев из Египта и до нынешней пасхи, – столько прыщиков тебе на язык, мошенник!»[16]

Да это же – Георг Кантор: теория множеств! Тут устанавливается «взаимно-однозначное соответствие» между двумя множествами: дырок и прыщей. Язык = табло, компьютер, память обо всех дырках на маце. И все здесь характерно: в качестве бесконечного множества берутся не объекты открытого пространства: звезды на небе, песчинки на земле, капли в море, – но пища, съедаемая внутрь антропоса. Космос – кишечно-полостной, природа = пища. Ввернутость. И в проклятье этом – сексуальная симметричность дырок и выступов (прыщей) = полная бинарная дополнительность.

Далее: исходным берется моя точка отсчета: нынешняя пасха – и к ней притягивается Исход из Египта. Что же между ними – не имеет значения. И тут опять раскрывается еще одна тайна и качество еврейской логики и самочувствия в мире и чувства времени: прямая связь нынешнего события, соотнесение меня – с текстом Писания, событием