Читать книгу - "Литература как социальный институт: Сборник работ - Борис Владимирович Дубин"

в данном журнале, с наполнением конкретного номера, с программой редакции) и отодвинутость от него, след прошлого. Этот зазор и есть временные рамки, в которых ведется осмысление всего существенного для данных издателей и поддерживающей их публики. Они могут быть более или менее широкими, но всякий раз важно это коллективное усилие воли к наделению смыслом именно этого текста вопреки обстоятельствам и инициаторам его забвения. Если этого волевого усилия и живого понимания контекста его творческой и печатной судьбы нет, перед нами обыкновенная редупликация, изготовление партии копий данного сочинения – деятельность, не лишенная смысла, но по функции своей иная, журналу внеположная. Особенно если при этом используется в иных условиях и иными людьми, по иным поводам и с иным смыслом созданный неоспоримый авторитет сочинения, перепечатываемого ныне лишь в качестве самоподдержки и для самоодобрения. Таков, например, социологический казус с журналом «Москва», публикующим на протяжении 1988 г. «Историю» Карамзина.

Все множество журнальных изданий можно разделить на ряд типов, имеющих различное функциональное значение. Это прежде всего толстые литературно-художественные, академические, ведомственные, массовые (семейного или возрастного плана) журналы, издания массовых общественных организаций, функционирующих как государственно-бюрократические учреждения, детские журналы, партийные издания. Специфика их аудитории обусловлена функциональным характером этих изданий: одни журналы лишь по видимости являются собственно журналами, приближаясь по особенностям конституирования аудитории к тому или иному каналу печатных СМК (это массовые семейные издания, детские журналы, отчасти даже ведомственные), другие – конституируют сообщество, воплощая в программе своей деятельности те ценности, которые объединяют аудиторию журнала как самосознающее целое. В этом случае журнал выступает как орган конституирования группы или какого-либо иного социального образования, саморегулирующегося и самоналаживающегося (пример – издание научного общества, вроде «Математического сборника», выпускаемого Московским математическим обществом). Эти два случая – групповой журнал и детский или семейный – полярны по отношению друг к другу. От них следует отличать ведомственно-институциональные издания, играющие роль органа, объявляющего официальную точку зрения того или иного социального института или по ряду текущих вопросов, во многих случаях в этом плане сближающегося с бюллетенем (близки к ним партийные издания). В каждом подобном случае описывать аудиторию и характер деятельности журнала следует через функцию, т. е. через особый характер конституирования аудитории, установления социальных связей и образований, обеспечиваемых деятельностью журнала.

Иными словами, характеристика журнала может строиться на структурно-функциональном анализе позиции журнала и его функции в системе социального воспроизводства общества, репродуктивной роли данного печатного издания. Понимание этих обстоятельств важно прежде всего для описания взаимоотношений издания данного вида с книжной культурой, в том числе для практических задач руководства и оптимизации управления издательской системой.

Те издания, которые могут осуществлять инновационную роль в культуре или науке, соответственно, консолидировать творческие или репродуктивные группы, имеют преимущественное отношение к последующему воспроизводству части своего содержания в книжной форме. Этим они резко отличаются от журналов, функционирующих по образу СМК (передачи информации одновременно от коммуникатора всей аудитории, создаваемой актом передачи). Напротив, собственно журнал как вид издания или коммуникативного средства работает с уже созданными или ранее возникшими социальными образованиями, опосредуя таким образом внутригрупповые и институциональные структуры.

3. Журнал в структуре социокультурного воспроизводства общества: типология изданий

Следовательно, для социологии появляется возможность связать объем, регулярность выхода журнала, характер его материалов (наличие фото– и другого материала, рекомендации, реклама), его тиража и т. п. с социальными функциями, которые журнал осуществляет в процессах социального воспроизводства[186]. Шкала здесь задана от тонких еженедельников массового назначения[187] до толстых ежеквартальников (предельный тип академического периодического издания), воспроизводящих цикл событий в научном мире. Более редкая периодичность (раз в четыре месяца или полугодовая регулярность) в большинстве стран уже не считается свойственной журналам – это скорее то, что идет у нас под названием трудов, продолжающихся изданий – сборников, ежегодников и проч.

Тонкие массовые журналы функционируют как каналы массовой информации, т. е. формируют свою собственную аудиторию самим фактом издания, самим обращением коммуникатора (так же образуется аудитория передач радио или ТВ). Напротив, толстые журналы, тем более ведомственные или академические, опираются на уже сложившиеся помимо них социальные структуры – ведомства и институты либо институты и поддерживающие их или связанные с ними социальные группы. Поэтому баланс их тиражей и видов подписки отражает характер социального признания редакционной программы.

Проиллюстрируем эти обстоятельства только на одном примере. До момента укрощения гуманитарных наук в начале 1970‐х гг., обозначившего начало периода застоя, большая часть академических журналов по общественным и гуманитарным наукам имела восходящую траекторию роста тиражей. Пик приходился в разных дисциплинах на разные годы, но сам период апогея продолжался сравнительно недолго – два-три года: 1972/73 г. у журнала «Вопросы философии», 1975 г. – у «Вопросов литературы». Тираж «Вопросов философии» в этот момент составлял 41 тысячу (то же примерно и у «Вопросов литературы»). Профессионально же работающих в области философских наук (преподавателей общественных наук, работников академических институтов, социологов и т. п.) на этот момент было 12,5 тыс. человек. Иными словами, журнал существовал как междисциплинарный орган, значимый и интересный для представителей смежных дисциплин, наук и специальностей. Таким он и был в то время, до того, как разогнали его редакцию, отстранив от руководства и ведения дел крупнейших и активно работающих специалистов. К 1987 г. тираж упал до 25 тыс. экз., хотя численность специалистов этого профиля увеличилась почти вдвое (22 тыс. чел.). Следовательно, сегодня журнал стал распространяться как узковедомственный, почти циркулярный вид издания среди профессионалов догматически скованной области знаний. Здесь интересны два момента: импульс послесталинских изменений, данный литературными журналами, перешел на издания других типов, сохранявших инерцию движения уже тогда, когда цензура в литературных журналах его подавила.

Такая же картина и с другими изданиями. Как журналы академического плана эти издания на сегодняшний день потеряли свой статус и значение. Не случайно среди философов или академических социологов из ИСИ почти нет имен, которые бы стали пользоваться тем же авторитетом лидеров перестройки, что и другие специалисты (скажем, экономисты или историки типа Ю. Н. Афанасьева). Та же картина с вузовским изданием по философии, например «Философскими науками», или истории. Обратный пример расширения аудитории академического издания, точнее – академического лишь по принадлежности к ИСИ АН СССР, дает журнал «Социологические исследования». С момента образования у него устойчивый рост тиража. Однако сам журнал ведется в профессиональном смысле крайне слабо. На его страницах чрезвычайно скупо обсуждаются внутридисциплинарные проблемы социологического знания, его истории, теории. Журнал имеет своими адресатами партийных пропагандистов (приближаясь в этом смысле к «Блокноту агитатора») либо приобрел функции элементарного пособия по социологии для начинающих социологов, преимущественно заводских. Особенно показательными в этом смысле, указывающими на рост непрофессионализма, стали последние публикации П. Флоренского, М. Булгакова, выступления церковных деятелей и т. п., говорящие о стремлении к оживляжу, желании привлечь непрофессиональную публику (наряду с устойчивой ориентацией на методический ликбез среди начинающих социологов). И действительно, анализ данных по среде распространения свидетельствует о том, что волна интереса идет на периферии быстрее, чем в столицах и сверхкрупных городах. И это при том, что весьма велик удельный вес ведомственной подписки в тираже (в целом в 1988 г. – 29,3%, но в столицах – 34%, в 1984 г. было 53%, на периферии в городах-миллионерах гораздо выше: 1986 г. – 58,5%, в городах с населением свыше 500 тысяч – 54, 8%; в 1988 г. в связи с сокращением ведомственной подписки этот показатель несколько упал – соответственно 41% и 36,6%). Иными словами, журнал идет в значительной степени через вузовские и заводские библиотеки, парткабинеты и т. п.

Чтобы было яснее это обстоятельство, приведем данные по академическому журналу наиболее чистого типа: издание весьма профессиональное и высокого класса редакционной работы – «Вестник древней истории», который также