Читать книгу - "Хроники и документы времен Столетней войны - Коллектив авторов"

Собрав вокруг себя своих людей, герцог Бургундский с великой радостью двинулся назад к Сент-Омеру. Тамошние жители вышли ему навстречу и проводили в город при свете факелов. Рыцари въехали в город с такими громкими кликами и с таким великим шумом, что заглушили даже звон церковных колоколов. Затем они велели принести тела мертвых рыцарей, лежавшие за пределами города. На следующий день их погребли с великими рыданиями.

Эта битва состоялась в день, следующий за днем Святого Иакова[608], в месяце июле, в год Милости 1340. [-2]

[3-] Когда мессир Робер д'Артуа вернулся в свой лагерь, там везде горели костры, но не было ни души, ибо все фламандцы уже бежали, бросив свои шатры, доспехи и вообще все имущество. Они были так ошеломлены своим разгромом, что даже не чаяли добраться живыми до Касселя. Огромное их количество скончалось в пути — все, кто был ранен стрелами и посечен мечами. Фламандское войско, находившееся под началом мессира Робера д'Артуа, было конным и исчислялось пятьюдесятью пятью тысячами, не считая обозной прислуги, а количество мертвых после боя достигало четырех тысяч. Увидев, что его люди так безоглядно бежали, мессир Робер д'Артуа немедля и сразу сел на коня и прибыл на гору Кассель. Однако он очень опасался, что его убьют свои же люди[609]. Поэтому он поехал в Ипр и всю дорогу не чувствовал себя в безопасности.

Однако расскажем вам о герцоге Бургундском. Войдя в Сент-Омер, он и его латники предались отдыху. Всю ночь по полю возле города бегало большое количество боевых лошадей, потерявших своих седоков, и бродило много людей, не знавших, куда идти.

Меж тем два рыцаря из людей епископа Теруанского отправились в дозор, ничего не зная о прошедшей битве. Они подъехали к окраине фламандского лагеря и никого там не заметили. Когда же начало светать, они увидели, что лагерь действительно пуст. Тогда они в него въехали и нагрузились самыми ценными и красивыми вещами из тех, что попались им на глаза.

Когда в городе узнали о бегстве фламандцев, то можно было видеть, как множество конных и пеших людей спешат за добычей. Весь день, непрестанно на повозках, фурах и тачках в город свозили шатры, палатки и многое другое военное снаряжение. В итоге горожане собрали в своих стенах такую большую добычу, что это не поддается описанию.

Поскольку трупы павших лошадей, которых было целых 12 сотен, очень смердели, их было приказано сжечь. А мертвых врагов побросали в большие общие могилы.

Тем временем мессир Робер д'Артуа прибыл в Ипр, но, не смея там задерживаться, как можно скорее уехал в лагерь английского короля, который был раскинут под городом Турне.

В ту пору вся Фландрская земля была охвачена таким смятением, что 1000 латников вполне могла бы захватить ее целиком вплоть до самого Брюгге.

Когда английский король узнал о разгроме, постигшем фламандцев под Сент-Омером, то был немало изумлен и велел своим людям перейти через реку Л'Эско и осадить город Турне со всех сторон. [-4]

[Глава 21]

О том, какую грамоту король Англии, находившийся под Турне, прислал королю Франции, и о том, какой ответ он на нее получил

Король Филипп собрал такое большое войско, какого еще никогда не собирали в пределах королевства Французского. На следующий день после вышеописанной битвы он прибыл на постой в одно приорство, расположенное между Эром и Теруаном и называемое Сент-Андрьё. Там-то он и услышал новость о случившемся. Кроме того, ему доставили одну грамоту от короля Англии. Ее содержание было таким:

«От Эдуарда, короля Франции и Англии и сеньора Ирландии.

Сир Филипп де Валуа, вот уже долгое время мы настойчиво требуем от вас через послов и иными путями, которые считаем разумными, чтобы вы отдали наше законное наследство, королевство Французское, каковое вы совершенно несправедливо присвоили и упрямо удерживаете. Ясно видя, что вы намерены упорствовать в своем беззаконии и не удовлетворите наших справедливых требований, мы вошли во Фландрию как ее верховный сеньор и проследовали через ее земли. Теперь мы вас извещаем, что, уповая на помощь нашего Господа, Иисуса Христа, и на неоспоримость наших прав на наследство, которое вы присвоили, мы вместе с фламандским войском, а также с нашими людьми и союзниками движемся к вам, дабы поскорее положить конец нашему спору, если, конечно, вы решитесь сойтись с нами в бою. Однако столь большие людские силы, которые мы ведем с собой и которые, как мы надеемся, вы приведете со своей стороны, не могут долго держаться вместе, не чиня при этом тяжкое разорение людям и стране. А ведь любой добрый христианин, и тем более государи и прочие люди, облеченные властью, должны всеми силами предотвращать такие беды. Поэтому, во избежание массовой гибели христиан, мы очень желаем, чтобы развязка наступила как можно скорее. И поскольку причина противостояния заключена лишь в нас двоих, мы желаем разрешить его в поединке с вами, лицом к лицу, и предлагаем вам это сделать по вышеназванным причинам, несмотря на то, что мы осведомлены о вашей замечательной телесной силе, а также о вашей рассудительности и осторожности. И в том случае, если вы отвергнете это предложение, пусть тогда наш спор будет решен в бою между вами и сотней самых подходящих воинов, с одной стороны, и нами и таким же количеством воинов, с другой. Если же вы отвергнете и тот и другой путь, то назначьте любой из десяти дней, следующих за тем, коим помечена эта грамота, дабы под городом Турне состоялась битва между нашими войсками.

Мы желаем, чтобы всему свету было известно, что мы выдвигаем наши вышеназванные предложения не из гордыни или самонадеянности, а лишь по вышеперечисленным причинам. Ибо мы страстно мечтаем, чтобы после того, как в бою между нами будет явлена воля нашего Господа, Иисуса Христа, между христианами воцарился бы полный мир и чтобы благодаря этому полчища врагов Божьих получили отпор и вера христианская была возвеличена.

То предложение, которое принять пожелаете из всех вышеперечисленных, нам извольте указать через подателя сей грамоты, немедля дав ему вашу собственную.

Записано под нашу большую печать в Шене[610], в лагере под Турне, в 28 день месяца июля, в год нашего правления во Франции первый, а в Англии — четырнадцатый».

Когда король Франции и его советники ознакомились с этой грамотой, то сразу же послали королю