Читать книгу - "11 звезд Таганки - Михаил Александрович Захарчук"

написать в подробностях. Почему-то с тревогой подумал: я же оригинал рукописи «Босой души», правленой Семёном Высоцким, послал Юре Отёкину в Тихоокеанскую флотскую газету «Боевая вахта». Не приведи Господь, он её потеряет? Надо срочно позвонить дружку. Оригинал мне пригодится в будущем. А вдруг кто-то поставит под сомнение тот факт, что именно отец поэта и барда правил мою рукопись.

27.02.93, суббота.

Приготовился засесть за обзор откликов на собственные журнальные публикации. И тут позвонил Якубович. Ярмольник с Листьевым уже находятся в бильярдной на Ленинградском проспекте. Мне, стало быть, надо срочно подъехать к проходной Первого часового завода и там меня Лёня прихватит. Играли мы с Якубовичем против Ярмольника и Листьева. Выиграл, разумеется, я. Ребята, цокая языками, удивлялись моей кладке. Сами они, конечно, ещё приготовишки. Но молоды и у них, как говорится, всё спереди. Ярмола похвастался, что отцу его в штатах положили очень приличную пенсию, как фронтовику. Георгий Степанович Митасов судил наш «турнир». Играли мы «на сухо». До тех пор, покуда не уехали Листьев с Ярмольником. Якубович не боится ездить за рулём «с запахом». И мы втроём в каморке Митасова употребили столько, что я, грешен, отказался от услуг приятеля по доставке меня домой. До «четвероного друга» – кровати – добрался далеко за полночь. Какая там работа над цензурой, откликами! Ухайдакался!

Якубович рассказал анекдот. Мужик обращается к бармену: «У вас тут, на самом деле, девушки такие красивые или я уже напился?»

14.12.93, вторник.

Сегодня с утра долго общался с Владимиром Смирновым – помощником Гайдара по военным вопросам, у него на Старой площади. Поминутно стараясь душить собственные эмоции, пытался втолковать госчиновнику, какое это вселенское безобразие получится, если, к примеру, закроют мой профессиональный журнал «Вестник ПВО», но оставят бывший «Коммунист Вооружённых Сил». И, кажется, не зря размахивал перед Володей обнажёнными нервами. Он проникся моими ненавистью, негодованием и тревогой. Гвоздь в крышку гроба «КВСа» ещё не вбит. Но и молоток, и гвоздь уже лежат рядом с гробом.

Побывал на кафедре журналистики. Дружок Толя Гара мне торжественно заявил, что голосовал за коммунистов. Как там Бродский говорил: «Если Евтушенко против колхозов, то я – за». Так вот я после признания дружка искренне посожалел о том, что не отдал свой голос «Выбору России». Потом поехал в газету «Собеседник». Встретился с выдающимся современным фотографом (безо всякого преувеличения!) Валерой Плотниковым. Он мне подарил (безвозмездно!) фотографию юного Ярмольника. Отвёз снимок в «Красную звезду» Саше Ткачёву. В коридоре встретил Володю Житаренко. Он, оказывается, прочитал моё эссе про Горбачёва «Герострата ХХ века». Заметил, как всегда слегка заикаясь: «Очень ты дельно выпотрошил своего тёзку-под-длеца!» – «А Саша Ткачёв сказал, что у меня аналитики маловато» – «Зато хорошей злости много. И потому с интересом читается. Правда, «Красная звезда» такой материал никогда не опубликует. Это тебе учитель говорит». С курсантских времён я всегда называю Михалыча своим учителем. Ещё работая в отделе комсомольской жизни окружной газеты Прикарпатского военного округа «Слава родины» он печатал мои примитивные заметки, вытягивая некоторые даже для «Красной звезды».

14.01.94, пятница.

В прошлую среду «Красная звезда» опубликовала моё интервью с Лёней Ярмольником «Режиссёр одарил меня ролями негодяев, а жизнь – друзьями и любовью». Трусливый Саня Ткачёв поставил мой псевдоним – Михаил Пташник. Но снимок Ярмолы – чудный: сидит как узбек с двумя собственными скотч-терьерами. И все тридцать два зуба «выпилил» в улыбке!

10.02.94, четверг.

Сегодня играли на бильярде в украинском посольстве. Мой друг военный атташе Украины в России полковник Коля Назарюк – с Лёней Ярмольником, я – с Якубовичем. Естественно, выиграл я. У «цыплёнка-табака» к военному атташе есть конкретное дело. Двухкомнатная квартира его родителей «зависла» во Львове. Как её теперь оприходовать в долларовом эквиваленте – задача, которую должен помочь решить «пан полковнык». Мне ничего не остаётся, как помалкивать. Хотя прекрасно знаю: ничего у Назарюка с Ярмольником не получится. Для буйно помешанных на «нэзалэжности» львовских отморозков москаль, да вдобавок ещё и еврей – это же великолепный повод потешить больное, свихнутое бандеровское самолюбие. Так что с хатой придётся распрощаться навсегда процентов на 99. Даже при том, что Лёня собирается ради этой операции взять себе украинское гражданство.

Ярмольник рассказал потрясающую историю, которая, если вдуматься, возможна только в нашей стране. Как-то ехал он по Тверской в сторону Кремля. Перед Центральным телеграфом есть поворот налево. Но Лёня, не доехав до прерывистой линии, пересёк двойную. Естественно гаишник его тут же и тормознул. Понимая, что правила нарушены, Лёня без разговоров вынул 25-рублевую купюру и протянул блюстителю порядка. Увидев банкноту, тот заорал нечеловеческим голосом:

– Это ты, клоун, мне, офицеру, предлагаешь сраный четвертак?!

Его оскорбила мизерная сумма взятки на фоне случившегося нарушения. Такой логикой может руководствоваться только отечественный гаишник!

Якубович сегодня признался мне, что будет разводиться со своей женой Галкой. Просил пока ничего не говорить Ярмоле. Тот, дескать, скажет жене Ксюше и пойдёт молва по Москве. Как будто, если не скажет, молва будет топтаться на месте. В тоне дружка я уловил нотки сингальского изречения: даже тень жены, с которой хочешь развестись, кажется безобразной.

Кенарь Кеша недовольно рокочет, призывая меня отправляться к четвероногому другу кровати. Последую птичьему совету.

17.02.94, четверг.

Сегодня мы с Ярмольником выиграли у Якубовича с Назарюком всухую. Военный атташе в расстроенных чувствах констатировал: «Во, бля, я за его квартиру хлопочу, а он меня бьет, понимаешь». Пробовал уговорить Ярмолу плюнуть на ту львовскую жилплощадь – всё равно ничегошеньки не получится. «Да я бы с удовольствием давно умыл руки, но для бати львовская хата – 37 квадратных метров – символ того, что он получил от советской власти. Но ты прав, наверное. Отдам отцу 15 тысяч баксов и скажу, что получил их от продажи квартиры».

Потом мы все вместе поехали в Дом кинематографистов. Там Аркадьич взялся сражаться на бильярде с Борей Хмельницким. Мне нравится смелость усатого, но соревноваться с Борей, который никогда в жизни «на сухо» не играет, а только «на бабки», – это, конечно, самоубийство. Которое на наших глазах и случилось. Лёня «слил» Боре всухую. Плакали горючими слезами 100 баксов «барабанщика всея Руси».

Посидели потом немножко в ресторане. К нам присоединился Виталик Пименов – заместитель директора Юлия Гусмана, мой сослуживец по бакинской газете «На страже». С Ярмольником у него какие-то дела – я не интересовался. Десятки, сотни людей, похоже, завязаны на пробивном «цыплёнке табака». Даже немножечко завидую его активности и востребованности.

7.05.94, суббота.

А вчера Якубович, украинский военный