Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев"

было причастность Москвы к Наньчанскому восстанию. Одновременно Политбюро ЦК ВКП(б) уже не поощряло подготовку к восстанию, а выделяло деньги на поддержку восставших.

Утром 1 августа 1927 г. части под командованием Е Тина, Хэ Луна и других военоначальников, находившихся под началом Чжан Факуя[153], командира 4-го корпуса, ставшего командующим фронтом, начали вооружённое выступление. Повстанцы разоружили гоминьдановский гарнизон Наньчана Был создан Революционный комитет Гоминьдана, в состав которого вошли 17 коммунистов (Чжоу Эньлай, Чжан Готао, Ли Лисань, Тань Пиншань, Чжу Дэ, Хэ Лун, Линь Боцюй, У Юйчжан, Не Жунчжэнь, Го Можо и другие) и 8 левых гоминьдановцев.

На сей раз речь шла о разрыве с „левым“ уханьским правительством. Сам Чжан Факуй на такой шаг не отважился. Восстание не привело, однако, к созданию центра революционной борьбы, как на это рассчитывали. С севера на Наньчан шли войска Чжу Пэйдэ. Следовало принимать экстренные меры. И в этой ситуации восставшие провозгласили верность революционным заветам Сунь Ятсена, стремление вернуться в провинцию Гуандун, возродить революционную базу и подготовить новый Северный поход. Наряду с этим они выдвинули лозунги аграрной революции и создания органов крестьянской власти, практически предусматривая конфискацию земель крупных землевладельцев. Предполагалось под этими лозунгами поднять крестьянские восстания по пути следования в Гуандун и прийти в Кантон на волне крестьянского движения, на волне аграрной революции.

Наряду с запретом советникам принимать участие Политбюро, опираясь на донесения главного военного советника, поощряло движение восставшей армии в Гуандун, на старую революционную базу. Об этом свидетельствует постановление инстанции от 5 августа 1927 г. послать Блюхеру телеграмму, в которой предписывалось сообщить: „Все Ваши советы [на]счет Сватоу и прочее считаем правильными“. Трудно сказать, кому первоначально принадлежала идея движения на Сватоу – китайским коммунистам, Блюхеру или Г. И. Семёнову.

Директива этой группе была дана следующая. Как можно скорее уходить из Наньчана, оторваться от северной группы Чжу Пэйдэ, дойти до Гуандуна и там, врастая в крестьянское движение, составить ядро вооружённой регулярной армии. К этому моменту крестьянское движение ожидалось в восточной части Гуандуна.

Перед самым началом похода оставалось ещё выбрать маршрут движения, так как возможных путей было два, но каждый из них имел свои преимущества и недостатки.

Первый маршрут проходил по берегу судоходной реки Ганьцзян, через крупные промышленные города и далее на юг по густонаселённому району, в котором в прошлом было значительное крестьянское движение и можно было рассчитывать на поддержку местного населения. Река могла быть использована как водный путь для передвижения войск и перевозки грузов, что имело большое значение, так как в восставших частях не хватало носителей-кули для переноски снаряжения, орудий и продовольствия. В это время в Южном Китае был возможен только такой способ транспортировки. Для переноски самых минимальных запасов требовалось около 10 тысяч носильщиков. Однако по этому маршруту нельзя было двигаться быстро и кроме того трудно было избежать столкновения с крупными силами противника.

Другой возможный вариант проходил в направлении на юго-восток – на Сватоу (Шаньтоу) через Фучжоу-Гуанчан-Хуйцзинь по малонаселённому гористому району с труднопроходимыми перевалами. Этот маршрут представлял большие трудности для движения войск: значительное количество боеприпасов и оружия перевозить было не на чем, а носильщиков не хватало, даже с привлечением освобождённых из городской тюрьмы. Но, двигаясь по этому маршруту, восставшие могли рассчитывать, что до провинции Гуандун удастся пройти без крупных боёв. Эти соображения сыграли решающие роль, но не только они.

5 августа повстанческая армия (12–14 тыс. человек, командующий Хэ Лун, начальник штаба Лю Бочэн) – 20-й корпус Хэ Луна, 24-я дивизия Е Тина, а также 10-я – ушла из Наньчана в направлении на юго-восток – на Сватоу (Шаньтоу). В районе Чаочжу – Шаньтоу (морской порт) восставшие намеревались получить помощь от СССР.

8 августа принимается очередное постановление Политбюро:

Постановили: 52.

Уральскому:

Послать следующую телеграмму Вернеру:

„Ближайшие директивы о советах таковы: поднять массы левого Гоминьдана против верхов; если не удастся завоевать Гоминьдан и революция будет идти на подъём, необходимо выставить лозунг советов и приступить к их организации; пропаганду советов начать теперь же; дела у вас поправляются, не забывайте о связи [воинских] частей с массовым движением. Рады успехам.

Благодарим [за] точную информацию. Политическое заявление Уральского считаем излишним. В случае небезопасности рекомендуем Уральскому выехать в Москву. Инстанция“».

Подобная телеграмма являлась реакцией на дезинформацию Центра представителем ИККИ, совершенно не владевшим ситуацией. Переписка шла через Блюхера, странно, что он пропускал подобное. Объяснение только одно: представитель ИККИ Ломинадзе передавал для передачи в Центр уже зашифрованные телеграммы.

В связи с начатым движением повстанцев на Юг Китая Политбюро ЦК ВКП(б) приняло следующее постановление:

«ИЗ ПРОТОКОЛА № 119 (ОСОБЫЙ № 97)

ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)

Москва, 11 августа 1927 г.

Постановили: 3. – 1) Считать необходимым удовлетворить заявку т. Уральского, исходя из расчёта снабжения примерно одного корпуса. Для этой цели выделить до 15000 винтовок, 10 млн винтпатронов (в счёт Ургинского запаса), 30 пулемётов и 4 горных орудия при 2000 снарядов, всего на сумму 1100000 руб. 2) Переброску во Вл[адивосток] грузов начать только с особого разрешения Инстанции. 3) Тов. Микояну в самом срочном порядке выяснить возможность организации в Сватоу отделения торгпредства или какого-либо другого хозяйственного органа».

Политические катаклизмы сопровождались сменой руководства КПК, проведённой на чрезвычайном совещании ЦК КПК 7 августа по требованию Москвы. С поста генерального секретаря ЦК КПК был снят Чэнь Дусю и ряд китайских руководящих товарищей. Был образован Постоянный комитет временного Политбюро ЦК КПК в составе пяти человек: Цюй Цюбо[154] (генсек ЦК КПК), Чжан Готао, Чжоу Эньлай, Чжан Тайлэй[155] и Ли Лисань[156].

11 августа 1927 года Ханькоу нелегально покинули загримированные В. Блюхер и его жена, В. В. Ломинадзе и А. Л. Разумова, работавшая по линии Коминтерна инструктором по женскому движению при ЦК Китайской компартии. «Василий Константинович, – вспоминала А. Л. Разумова, – оставался в Ханькоу, когда город покинули почти все русские советники. К Блюхеру приезжало много лиц, предлагавших ему свои услуги. Китайцы, зная, что генерал Галин плохо себя чувствует, особенно знойным летом, предлагали ему поехать в Куньмин, славившийся ровным мягким климатом круглый год, или в любое другое место. На приглашение Блюхер отвечал, что климат Китая вреден для его здоровья и что ему необходимо поехать в Кисловодск. Чан Кайши предлагал Василию Константиновичу крейсер, чтобы доехать до Шанхая, но Блюхер отказался воспользоваться этим предложением. Было ясно, что Блюхеру не вырваться из Ханькоу – так плотно он был окружен „вниманием“ сторонников Чан Кайши. Тогда было решено, что Блюхер выедет нелегально. Василия Константиновича загримировали (загримировали и его жену). Это было необходимо сделать потому, что Блюхера