Читать книгу - "Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - Константин Маркович Азадовский"

фольклористов директор института А. С. Бушмин, выступая на Ученом совете 29 декабря 1955 г.[91] Спустя более чем полтора десятилетия, повествуя о работе довоенного поколения ученых, А. А. Горелов (1931–2016), заведующий Сектором народнопоэтического творчества, с горечью отмечал, что проект «Свода» «попал в категорию памятников научной утопической мысли и затерялся где-то в канцеляриях филологических департаментов»[92]. Через несколько лет тот же автор напомнил, что подготовка и издание «Свода русского фольклора» – «на очереди»[93]. Деятельное участие в обсуждении будущего «Свода» принял Д. С. Лихачев[94]. Однако полноценная работа началась лишь в 1990‑е гг., а первые тома стали появляться лишь в новом столетии (к настоящему времени выпущено 16 томов «былинной» серии).

В конце 1930‑х гг. М. К. создает главный труд своей жизни – «Историю русской фольклористики».

Когда именно он задумал «Историю» и когда приступил к осуществлению своего замысла, с точностью определить трудно. Однако путь его к этой работе представляется вполне органичным. «Мне кажется, что создавал он этот труд всю свою творческую жизнь по мере того, как рос и развивался его талант», – писала Л. В.[95] Т. Г. Иванова считает, что «первым кирпичиком» будущей книги М. К. можно считать статью «Ник. Бестужев – этнограф» в «Сибирской живой старине» (1925)[96]. Думается, что решающим этапом на пути к будущей монографии была работа М. К. о фольклоризме Пушкина (первая половина 1930‑х гг.). Соединив творческие искания Пушкина с проблемой «народности» и национального самосознания, столь актуальной для России первой трети XIX в., М. К. создал концептуальную основу для дальнейшего изучения отечественной фольклористики – и в допушкинскую эпоху, и во второй половине XIX в.

Освоению этой темы способствовали и другие работы М. К. 1930‑х гг. – в частности, подготовка писем П. В. Киреевского к Н. М. Языкову. Надписывая книгу для И. М. и М. Л. Троцких (в новогоднюю ночь с 1935 на 1936 г.), М. К. указал: «первая глава будущей книги», а его вступительная статья носила заглавие: «Письма Киреевского к Языкову как памятник истории русской фольклористики». Но особенно важным этапом на пути М. К. к «будущей книге» справедливо считать его работы, посвященные Добролюбову и Веселовскому.

Стремление М. К. представить историю фольклористических изучений от истоков до современности отчетливо прослеживается в его научном творчестве 1930‑х гг. Фольклорист-библиограф, М. К. тяготел к историографии, к новой «истории предмета». Существенными этапами на этом пути станут его обзорные очерки, освещающие историю советской фольклористики. Первый из таких очерков, посвященный изучению фольклора в СССР в 1918–1932 гг., появился на немецком, французском и английском языках (в изданиях Всесоюзного общества культурных связей с заграницей)[97]; второй («Советская фольклористика за 20 лет») – в 1939 г.[98]

К созданию капитального обобщающего труда по истории русской фольклористики М. К. подталкивала также смена идеологических «вех». «Новый фольклор» требовал переосмысления фольклористики как науки за весь предыдущий, особенно дореволюционный, период. Фундаментальное исследование А. Н. Пыпина, посвященное истории изучения народной культуры в России[99], явно не соответствовало новому уровню знаний и тем более «марксистской методологии», которой М. К. сочувствовал еще в 1920‑е гг.

Первые наброски «Истории русской фольклористики» восходят, очевидно, к первой половине 1930‑х гг. Такой вывод можно сделать по объявлению, помещенному на внутренней стороне обложки журнала «Советская этнография» (1933. № 5–6). Перечень статей, которые «предполагаются к печати» в 1934 г., открывается работой М. К. «Очерки по истории фольклористики» (ни тогда, ни позднее публикации под таким названием не появилось).

В течение 1930‑х гг. М. К. все более вживается в задуманную им работу. Создание книги, освещающей двухвековую историю изучения фольклора в России, все отчетливей воспринимается им как жизненная задача – как возможность предложить новое видение национальной культуры, литературного развития и общественной мысли. Ключевую для России проблему «народа» и «народности» ученый собирался осмыслить через призму того напряженного интереса к фольклору, что отличал русское общество и в XVIII, и в XIX столетии. Вдохновленный этой задачей он изучает первоисточники, делает многочисленные выписки, обдумывает и уточняет общую концепцию и начинает читать университетский курс по истории фольклористики.

«…Продолжаю давнюю работу по истории русской фольклористики», – сообщал М. К. в марте 1937 г. в Союз писателей, отвечая на вопрос о своей текущей деятельности[100].

Однако целенаправленная реализация этого долго вызревавшего замысла началась, по существу, лишь в 1938 г.

Упоминая в письме к Ю. М. Соколову (январь 1938 г.) о необходимости подготовить – в рамках программы, предложенной Президиумом Академии наук, – вузовский учебник «Русский фольклор», М. К. сообщал, что взял на себя один из разделов будущего издания приблизительно в 5–6 печатных листов под предварительным названием «Историография»[101]. Этот план, однако, не осуществился. Из «общего курса» вырастает проект трехтомного коллективного труда под названием «Русский фольклор».

Называя в своей обзорной заметке работу над этим изданием «основным предприятием Фольклорной комиссии в 1938 г.», А. М. Астахова поясняла:

Труд этот должен подвести итог тому, что сделано дореволюционной фольклористикой и дать научное изложение и обобщение результатов, достигнутых советской фольклористикой. К работе привлечен широкий коллектив авторов[102].

Первый том предполагалось, по первоначальному плану, открыть статьей Н. П. Андреева «Проблема фольклора»; основную же его часть должна была занимать работа М. К. под общим названием «История изучения русского фольклора» объемом в 30 листов[103].

Рассматривая работу М. К. над «Историей русской фольклористики» по периодам, мы должны оценить 1937–1938 гг. как начальный этап: уточняется общий план, возникают варианты отдельных глав и т. д. В течение этого периода М. К. дважды выступает на заседании Фольклорной комиссии с докладами по теме: «Фольклоризм XVIII в.» (первая глава будущей книги) и «Принципы и схема построения истории русской фольклористики»[104].

Важнейшим этапом создания «Истории…» следует считать ее коллективное обсуждение на заседании Фольклорной комиссии, проходившем 12, 13 и 15 декабря 1938 г. В этом заседании принимали участие, помимо членов комиссии, московские гости (Ю. М. Соколов, Э. В. Гофман), аспиранты (И. И. Кравченко) и другие приглашенные.

Доклад М. К. (видимо, второй из двух вышеназванных) и его обсуждение заняли весь день 12 декабря. Пытаясь познакомить присутствующих со своей будущей книгой, М. К. предложил слушателям «проспект» работы: изложил в сжатой форме ее общий замысел, структуру и основное содержание. Видно было, что к концу 1938 г. ученый не только продумал общий характер, хронологию, композицию и концепцию своего исследования, но и завершил ряд глав (в частности, главу о Веселовском). Сохранившаяся стенограмма заседания позволяет определить и объем