Читать книгу - "Королева скандала - Джилл Пол"

кто-то был? Если так, кто же это?

На цыпочках она прошла по коридору, прислушалась и, не услышав никаких голосов за дверью, легонько постучала. Ответа не было. Она постучала снова и позвала шепотом: «Уолли!» Опять тишина. В конце концов она приоткрыла дверь, только чуть-чуть, и заглянула в комнату. Кровать оказалась пуста. Уоллис нигде не было видно.

Мэри закрыла дверь и посмотрела в сторону комнат принца. Было видно, что там горит приглушенный свет, и ей показалось, что она слышала там голоса.

Не желая, чтобы ее застукали здесь, она бросилась обратно в свою комнату и с сильно бьющимся сердцем прыгнула в кровать. Уоллис ведь не спит с принцем? Это было бы безумием. Может быть, она просто заходит к нему, чтобы помочь с чем-нибудь. Хотя замужней женщине не полагается бывать в спальне другого мужчины в час ночи по какой бы то ни было причине.

«Бедный Эрнест, — подумала она. — Он совершенно не заслужил ничего подобного».

Глава 43

Западный Суссекс. Декабрь 1934 года

Через несколько дней после возвращения в Лондон Мэри отправилась на поезде до Пулборо. Это оказалась маленькая станция всего на две платформы, одну из которых покрывал навес. Начальник станции сидел в кирпичной каморке и был очень рад позвонить друзьям Мэри. Пока она ждала, он предложил ей чаю.

Двадцатью минутами позже подъехал автомобиль с открытым верхом, и из него выпрыгнул очень высокий мужчина в длинном шарфе.

— Ральф Харгривз, — представился он. — А вы, должно быть, миссис Раффрей?

Мэри пожала ему руку, спросила: «Как дела?» — и пришла в замешательство, когда он встал как вкопанный и уставился на нее.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, — опомнился он. — Просто вы так прекрасны! Господи, это звучит так, будто я пытаюсь соблазнить вас. Простите меня, пожалуйста. — Он широко улыбнулся. — Не знаю, говорила ли вам жена, что я художник? Я специализируюсь на портретах, а у вас милейшее личико с такими веселыми глазами и красивым ртом… Ну вот, опять я…

Мэри засмеялась:

— Это самое милое приветствие, что мне доводилось слышать за очень и очень долгое время. Спасибо!

Она села на пассажирское место и улыбнулась, заметив следы краски на штанинах Ральфа и на одном рукаве его куртки.

— Кто-нибудь когда-нибудь писал ваш портрет? — спросил он, и Мэри ответила, что нет, у нее никогда раньше не было знакомого художника.

— Надо это обсудить, — настаивал он, и все время, что вел машину, он не переставал искоса смотреть на нее, будто бы решая, какой ракурс лучше выбрать для ее портрета.

Элеанор поприветствовала Мэри, они разместились в уютной гостиной и вернулись к прерванной в прошлый раз беседе, а собаки с надеждой принюхивались к их одежде. На следующей неделе к Элеанор из Итона на рождественские каникулы должны были приехать два сына-подростка, и мать сгорала от желания увидеть их. Она спросила, где Мэри будет на Рождество, и в связи с этим Мэри рассказала о конце ее брака.

— Я все еще люблю Жака. Я всегда буду печься о нем, но я поняла, что вылечить человека, у которого проблема с алкоголем, невозможно.

Элеанор согласилась и сказала:

— Но мне все равно очень жаль. Он теряет чудесную жену.

Мэри засмеялась:

— Мне надо приезжать сюда, чтобы почаще слышать похвалы в свой адрес. У вас с мужем это превосходно получается.

— Как дела у Уоллис? — спросила Элеанор, подливая всем чаю. — Она счастлива?

Мэри заколебалась:

— Думаю, да. А почему ты спрашиваешь?

Элеанор задумалась.

— Она всегда казалась мне человеком, который ищет чего-то большего и не удовлетворится обычной жизнью, — наконец произнесла она. — Но ты знаешь ее лучше. Может, я и ошибаюсь.

— Она человек непростой, — согласилась Мэри.

— Рядом с ней я представляла не такого мужа, как мистер Симпсон…

Мэри слегка закусила губу, подумала и только потом ответила:

— Он надежный, умный и добрый мужчина. А Уоллис может показаться ужасно самоуверенной и общительной, но на самом деле она ранима и беспокойна. Эрнест дает ей ту самую безопасность, которой у нее не было в юности.

Элеанор очень удивилась этим словам:

— Но она производит впечатление такой независимой! Я слышала, что она год прожила в Китае совершенно одна.

— Не совсем одна. Она жила там с супружеской парой, мистером и миссис Герман Роджерс. У нее безумное количество друзей.

— А сейчас она попала в ближайшее окружение принца Уэльского, и я полагаю, теперь добилась большего, чем когда-либо.

Мэри почувствовала, что Элеанор старается выудить побольше информации, и испытала соблазн выложить все, что было ей известно, узнать, что думает еще одна женщина относительно сложного положения, в которое поставила себя Уоллис, но преданность не позволила ей этого сделать. Только вот преданность кому, Уоллис или Эрнесту? Этого Мэри не знала.

— Они с Эрнестом очень близки с принцем, — ответила она. — Эдуард одинок, и они взяли его под свое крыло. Эрнест бесконечно беседует с ним об истории и политике, и они, кажется, сходятся во взглядах.

— Вот как? — произнесла в ответ Элеанор, заглядывая Мэри в лицо. — Как это мило.

* * *

Вернувшись через два дня в Лондон, Мэри застала Уоллис в гостиной. На ней было красивое платье в китайском стиле из голубой ткани с розами.

— Это новое? Оно божественно! — Мэри подошла рассмотреть поближе и увидела, что на самом деле это была туника, надетая поверх узкой юбки длиной до щиколоток.

— Тебе нравится? Это из осенней коллекции Мейнбохера. Благодарственный подарок от принца за то, что я помогала ему развлекать гостей.

— Он очень добр. — Мэри старалась встретиться с подругой взглядом, чтобы дать знать ей о своей осведомленности, но Уоллис отвернулась и стала переставлять безделушки на камине.

— Как ты погостила у Англичанки Элеанор? — спросила она затем, изобразив ее акцент.

— Было весело! — с жаром принялась рассказывать Мэри. — Там не придерживались никаких правил, никто не переодевался к ужину, не подавали серебра. Ее собаки бегают по всему дому, а муж-художник ходит в запачканной краской одежде. Они оба мне понравились.

— Осталось всего несколько дней до твоего отъезда. Как я тут справлюсь без тебя? — горестно спросила Уоллис.

— Может, тебе стоило бы чуть меньше себя нагружать? — посоветовала Мэри, тщательно выбирая слова. — Можно запросто взять на себя слишком много, а потом окажется, что у тебя есть обязательства, которые ты не в состоянии выполнить.

Уоллис бросила на нее пронзительный взгляд:

— Дражайшая Мэри, кто знает меня лучше меня самой? Как же я могу отказаться от обязательств, не ранив при этом чувств определенного