Читать книгу - "Отречение. Роман надиктован Духом Эммануэля - Франсиско Кандидо Хавьер"

— Твоей матери, Алкиона, возможно, не хватило мужества откровенно поговорить с тобой насчёт меня. Она слишком чувствительна и много страдала. И было бы неразумным множить её печали. Вот почему я должен довериться тебе, несмотря на твою юность. Я знаю, что моя болезнь неизлечима, и не перестаю говорить себе, что близок час моего ухода. Поэтому поищем наши силы в Иисусе, поскольку, как говорит нам Библия, плоть — это тоже проходящий ветер, а мы являемся детьми вечности!

Девушка взволнованно слушала его со слезами на глазах. С самого своего детства она находила в его любви самый большой стимул к мужеству для противостояния сражениям жизни. Она уважала его как отца. Она инстинктивно вспомнила о времени пламенных евангельских молитв в Авиле. Никто не мог бы тогда сказать, что этот крепкий мужчина, убедительный и яркий своим откровением и красноречием, придёт к такому жалкому физическому состоянию.

Его ясные глаза всё ещё говорили о его привычном мужестве и спокойствии, но общее состояние выдавало большую слабость. Она хотела ответить, утешить его ободрительными словами, но на ум ничего не приходило. Сильное волнение в горле перехватывало голос. Откровение старого священника обезоруживало её чувствительный разум. Невозможно было найти слова, которые могли бы обмануть серьёзность ситуации, тогда как отец Дамиан оставался спокойным и смиренным. Заметив её смущение, священник продолжил:

— Но не будем говорить обо мне, Алкиона. Лучше расскажи мне о результатах твоего вчерашнего разговора. Ты нашла работу?

Бедная девушка сделала печальный жест и почувствовала, что должна откровенно всё рассказать своему большому другу детства.

Когда она закончила изложение своего грустного приключения, священник заметил:

— Представляю, как ты, должно быть, страдала от прямого контакта с подлостью человеческой; но не стоит так печалиться. Благодари Бога за то, что открыл тебе мадам Полетту такой, как она есть, перед тем, как взять на себя какие-либо обязательства, поскольку, когда мы портим себя злом неосознанно, нам потом очень трудно освободиться из его отвратительных когтей. В этом же случае мы должны считать тебя счастливой, поскольку ты получила милостыню святого урока. Потому что иногда в том, что является злобой и неблагодарностью в этом мире, может существовать божественная помощь для нашей собственной защиты.

Алкиона вытерла слёзы и улыбнулась, давая понять, что согласна с этим.

— Всегда хватает честной работы, — по-отцовски продолжил священник, — у нас есть и другие друзья в Париже. Я жду визита одного моего коллеги, которого попрошу помочь тебе. Отец Гильерм — мой спутник по земным сражениям, который познакомился с Шарлем и его матерью в Ирландии. Уверен, он нам поможет.

Девушка, видя его искреннюю озабоченность, захотела сменить тему разговора о себе. И увидев его босые ноги Дамиана, спросила его:

— Где ваши шерстяные одежды? Вы не можете оставаться в таком виде…

Он улыбнулся и сказал:

— Я положил их в багаж.

— Зачем? — удивлённо спросила она.

— Думаю, на этой неделе я буду уже ночевать в павильоне неимущих, в Мизерикордии, или в доме бедняков на Сен-Ладр.

— Это невозможно, — воскликнула глубоко опечаленная дочь Сирила, — мы не можем согласиться с тем, что вы пойдёте в эти церковные дома как нищий. Мы же ещё здесь.

Говоря так, дочь Виламиль почувствовала, как её охватывает печальное чувство тревоги.

— А что в этом плохого, Алкиона? — спокойно сказал ей священник, — я не хочу тебя расстраивать и дальше, ты и так уже много и молча вынесла на своих плечах! Кто знает, может, моё помещение в одну из организаций милосердия не будет иметь пользы?! Сегодня я не могу заниматься религиозной службой, но там, среди нуждающихся, возможно, я буду полезен, проповедуя Евангелие самым несчастным.

Смирение старого друга заставило её разразиться слезами.

— Убогое ложе бедности, — продолжил Дамиан, — должно быть источником святых размышлений. И разве это не будет присоединением к милосердию? Достаточно вспомнить, что Учитель не смог воспользоваться этим. Его последней обителью стал крест; его первым напитком было немного уксуса; его последним воспоминанием о мире был терновый венец!

Алкиона выразила своё глубокое понимание этих слов и сказала:

— Я не отвергаю уроков Иисуса и молю, чтобы его бесконечная доброта защитила наши сердца перед лицом необходимых испытаний, но считаю, что Учитель ответит на мои мольбы и поймёт мои дочерние молитвы!… Скажите мне, есть у вас деньги на срочные нужды.

И зная, что у матери не осталось больше денег, она доверилась Иисусу:

— Знайте, что, несмотря на трудности момента, у нас есть ещё средства, чтобы ухаживать за вами.

Дамиан казался смущённым этой вынужденной ситуацией, но стараясь принять истину, в конце концов, признал:

— Действительно, мои ресурсы истощены расходами, которые я был вынужден оплатить здесь в Сен-Жаке, но не будем волноваться из-за денег, дочь моя.

— Нет, меня волнуют не деньги, а нужды. Я не согласна с вашим перемещением в Мизерикордию. Если вы не можете оставаться здесь, вы пойдёте домой.

И поскольку священнику было трудно выразить свою реакцию, Алкиона продолжила:

— Простите, если я дерзко вмешиваюсь в подобную тему, но то, что я прошу, это вопрос права — права дружбы. Я всегда считала вас своим отцом. Скажите, сколько требует преподобный отец Аманс, чтобы удовлетворить ваши новые нужды?

Взволнованные глаза отца Дамиана выдавали крайнее смирение в этот час особых испытаний, когда он ответил:

— Двести франков для приобретения домашней утвари и начальной оплаты служанке.

— Ну что ж! — беспечным тоном сказала благородная девушка, — никогда не говорите мне о присоединении к неимущим из-за такой ничтожной суммы! Скажите ему, что вы согласны с этими ценами, и послезавтра я привезу деньги. У нас дома есть более солидная сумма, и, во всяком случае, нам её всегда будет хватать.

Старый друг бросил ей свой признательный взгляд.

Они ещё какое-то время обменивались мыслями и словами утешения. Было договорено, что она вернётся через два дня, и старый священник заговорил о надежде, которую он питал при мысли о ближайшем визите к нему отца Гильерма, который, кстати, не преминёт оказать ему свою посильную помощь.

Алкиона удалилась с успокоенным видом, но как только она вышла на улицу, она почувствовала себя в плену сильной тревоги. Где она найдёт эти двести франков, чтобы помочь больному другу? Напрасно она искала средство сдержать своё обещание. Соседи были очень бедными людьми. Получить аванс в рабочей мастерской было невозможно, поскольку у неё не было даже работы. С тяжёлым сердцем она вспомнила, что не сможет поговорить об этом с матерью, чтобы не доставлять ей ещё больше страданий. Но ей надо было найти деньги. Она быстро