Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

Пастырь этих овечек Его малого стада, воспитание которых и приготовление к жизни и смерти было нашим преимуществом, я ужасно страдала ради них. И стал мне понятен вопль Ноемини, и я сказала: ‘Да будет воля Твоя’.

Семнадцатого января сего года враг решил уничтожить всех, ещё оставшихся в живых евреев города, но в то утро вошли русские войска, и враг бежал. Это было чудо, потому что если бы русские опоздали всего на два часа, никто бы из нас не остался в живых.

Я не могу описать той радости, с которой наши избавители были встречены на улицах города. Их обнимали и целовали со слезами благодарности. Так что 17 января 1945 года было для нас днём освобождения. Каким приятным было чувство освобождения от ‘дамоклова меча’, который так долго висел у нас над головами!

До тех пор, пока мы видели чёрные формы и кокарды со свастикой и черепом с костями на фуражках, мы не были уверены ни одной минуты, как долго будем мы ещё в живых. Гестапо было несомненно носителем смерти.

Кто может описать их бесчеловеческую ярость?

Мы пережили много чудес. Помимо тех, о которых я тебе уже рассказывала, было ещё одно, которое особенно яркое. Во время нацистской оккупации наш приют был под зорким наблюдением гитлеровских палачей. Они постоянно выискивали евреев, и каждый обыск подвергал опасности нашу жизнь, потому что у нас все были евреями, не говоря о том, что мы сами тоже были евреи.

Однажды в субботу после обеда один из наших учителей, брат Левин, находился в задней классной комнате и учил там детей (мы учили их до тех пор, пока это было возможно). Внезапно появились гестаповцы, и их вожак уверенно заявил: “У вас тут есть евреи! Я наблюдал за этим домом и знаю, о чём говорю! Я знаю, что еврейка портниха вошла сегодня в ваш дом и не вышла. Она должна быть ещё здесь”. Я промолчала. Он осмотрел почти все комнаты, но ни в одной из них не прятались евреи. Им удалось бежать. Но самым великим чудом было то, что они не взяли меня, хотя неоднократно били, когда я пыталась защищать уводимых ими неизвестно куда малышей. Я никогда не пойму вполне, почему меня пощадили?

Удерживала ли моя связь с Америкой, или данный мне приказ беречь приют, пока они будут готовы убить всех наших детей? Во всяком случае их удерживало не моё христианство, потому что сотни других евреев-христиан погибли вместе со своими собратьями по плоти. На все эти вопросы может ответить только Бог, наверное, в вечности.

До середины 1944 года я могла получать от тебя помощь, но потом всё прекратилось. Из-за полного ограбления нашей страны гитлеровцами цены пошли вверх. Кусок ржаного хлеба и одна картофелина считаются огромной роскошью для тех, кто ещё может что-то покупать. Друзья, которые помогали нам в долг, надеясь, что когда придёт от тебя помощь, они получат свои деньги обратно, теперь сами в такой же нужде, как мы.

Надеюсь, ты не поймёшь это, как жалобу или ропот. Это просто информация. Да и с кем же ещё поделиться своими бедами, как не с тобой? Однако эти условия не умаляют моей благодарности Господу за всё, что Он сделал для нас в прошлом и что Он означает для нас сейчас.

Недавно я узнала, что твоя сестра Теофилия и её муж Альфред Мальцман, верно служившие миссионерами с нами много лет, оба убиты нацистами со своими тремя младшими детьми. Двое старших не погибли только потому, что не были тогда с ними.

Ко мне приезжал неожиданно их старший сын Филипп и рассказал, что спасся вместе со своим братом Иосифом и умолял меня переехать вместе с остатком сирот к нему в Данциг. Я вижу в этом ясно руку Божию и начала готовиться к переезду…”.

Подробности об убийстве Мальцманов стали известными значительно позже и были получены от некоторых очевидцев. Переселившись в Польшу из России, Мальцманы сперва жили в Здолбунове (район Ровно в Западной Украине), а потом переехали в Лодзь, чтобы помогать Розенбергам в их служении там. Увидев, что нацисты наступают, они возвратились в Здолбунов в разведочный “отпуск”. С приближением гитлеровских войск, они не смогли возвратиться в Лодзь, но решили среди зимы бежать через поля и леса в Литву.

Ко времени их прибытия туда, Литва уже была в руках немцев. Их третий сын Даниил не был с родителями, когда они бежали в Литву, но, узнав об этом, присоединился к ним там, не подозревая, что его ожидает. В это время нацисты как раз начинали арестовывать евреев, отделяя их от остального местного населения и помещая поляков в один лагерь, а евреев в другой. Альфред Мальцман служил в юности в польской армии и был в ней офицером высокого ранга. Он также участвовал в польском сопротивлении и потому, когда польских беженцев согнали вместе для переправки в лагерь, Альфред с семьёй присоединился к этой партии.

В суматохе формирования партии беженцев для польского лагеря младший сын Мальцманов Рудольф поссорился из-за какой-то ерунды с одним польским мальчиком, как это нередко бывает с детьми. Отец мальчика рассвирепел и закричал: “Эти люди не поляки, они жиды! Уберите их отсюда!” Немецкая охрана прекрасно расслышала его и немедленно вывела Мальцманов из общей толпы беженцев и тут же на глазах у толпы расстреляла всю семью.

Не зная этих подробностей, сестра Розенберг писала 21 августа 1945 г. своему мужу в Америку:

“Я в восторге и бесконечно счастлива! Вчера варшавский банк внешней торговли известил меня о том, что для меня пришли деньги по телеграфу непосредственно от тебя. Радость была не от получения денег, но от восстановления связи между нами. Это дивный подарок от Господа! Там было два чека для приюта “Вефиль”. Теперь я с нетерпением ожидаю письмо от тебя. Я думаю, что если деньги были посланы на мой адрес, ты должен был получить хотя бы одно моё письмо.

Не помню, написала ли я тебе в одном из моих писем о том, что среди уцелевших детей находится и наш Михаил-Моисей, приёмный сынок Елены и Самуила, и девочка Лиля, племянница твоего брата Германа. Они оба со мною. Я так счастлива, что они и ещё несколько деток спаслись по милости Божией под моим кровом. Ещё три девочки были спасены другими и тоже пришли ко мне. Теперь мы должны с удвоенной силой приняться за восстановление нашего служения. Я