Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

руку записку с печальным сообщением. Прочитав записку, он глубоко вздохнул, затем медленно, тяжёлой походкой взошёл на платформу и произнёс свою проповедь. Такая реакция на ужасную новость произвела глубокое впечатление на Фриду. Она вдруг поняла, каким духовно крепким был её брат. Она до конца своей жизни помнила этот случай и часто делилась им с другими.

Весьма возможно, что в тихий час, наедине с Богом, Леон Розенберг дал волю слезам, но тогда за кафедрой перед публикой он смог сдержать свои чувства и отдать предпочтение Евангельскому Слову, которое из его уст всегда звучало хвалой и благодарностью Богу.

ЧАСТЬ VIII

Глава 34. Конец ужасной войны

Осенью 1945 года передовая статья журнала “Свидетель Вефиля”, написанная пастором Розенбергом, начиналась таким радостным сообщением:

“Война кончилась! День, которого мы с таким нетерпением ожидали и о котором так пламенно молились, наконец, наступил! Сообщение нашего президента было принято христианами нашей страны с глубокой благодарностью и молитвой.

…Мир был в шоке, когда узнал, что сделали нацисты с миллионами невинных евреев в построенных ими лагерях смерти, газовых камерах и крематориях в Польше и других странах Европы.

Хотя нам не всегда понятны действия Бога в отношении Его избранного народа, который Он назвал Своей “зеницей ока”, одно ясно, что Его слово, сказанное через пророка Иеремию, навсегда останется в силе: “Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не во зло, чтобы дать вам будущность и надежду” (Иеремия 29:11). И через пророка Наума 1:3: “Господь терпелив и велик могуществом и не оставляет без наказания; В вихре и буре шествие Господа, облако — пыль от ног Его”. У него есть для Израиля цели, которые ещё послужат Его славе. Он не зря сказал: “Этот народ Я образовал для Себя; Он будет возвещать славу Мою” (Исайя 43:21).

Бог обратил и эту ужасную ярость нечестивых в славу Себе. Вечность откроет, что нацистские печи во многих случаях были очистителями для множества еврейских душ. В Захарии 13:9 Господь сказал: “…и расплавлю их, как плавят серебро, и очищу их, как очищают золото: они будут призывать имя Моё, и Я услышу их и скажу: это Мой народ, и они скажут: “Господь — Бог мой!”

Многие из невинных жертв слышали Благую Весть о Христе от наших миссионеров, которые знали, что Господь может и хочет спасти всякого, кто призовёт имя Его (Деяния 2:21). Мы слыхали, что многие евреи чудесным образом спаслись от погибели в лагерях смерти, и это привело их к Богу”.

Несмотря на то, что война закончилась, между Розенбергами всё ещё не было письменной связи из-за чрезмерной осторожности военных властей, приказавших совершенно остановить все виды коммуникации. Но как только этот запрет был снят, пришла телеграмма с сообщением о чудесном освобождении сестры Розенберг и тех, кто пережил войну с нею. Правда, эта радость была омрачена сообщениями о потере множества драгоценных жизней из рядов миссионеров, работников и сирот приюта “Вефиль в Польше”.

Первые послевоенные письма от Фанни Розенберг

Польша, август 1945

“Я написала тебе несколько писем, но поняла, что почтовая связь ещё не восстановлена. Буду пытаться писать до тех пор, пока хотя бы одно моё письмо достигнет тебя. Не будучи уверенной в твоём адресе, я посылала все письма своей сестре в Англию, а она доставит их тебе. Дорогой мой, как бы мне хотелось сообщить тебе что-нибудь приятное о себе, но я должна сказать, что “звери в чёрной форме” (Гестапо и СС) нанесли много глубоких ран моему сердцу.

Трагедия, которая постигла сроднившуюся во Христе семью “Вефиля”, не поддаётся никакому описанию. Большинство миссионеров Лодзи, вместе с большинством миссионеров и питомцев нашего “Вефиля”, были зверски убиты нацистами. Из всех наших работников в живых остались только брат Хойнацкий, брат и сестра Бакалаж и Есфирь Нарве. Возможно, их больше, но я пока знаю только об этих четверых.

Один очевидец гибели многих, чудесно избежав их участи, доложил мне об этом словами из Иова 1:19: ‘И спасся только я один, чтобы возвестить тебе’. Он сказал, что около трехсот человек лишились жизни, но мне было приятно слышать его добрый отзыв о твоём брате Германе и его жене Есфири и о Генделях, о которых он сказал, что они были, как “яркие светочи” в нацистской тьме среди десятков тысяч людей, с которыми они разделили участь в печах концлагерей.

Мне очень хотелось бы не говорить тебе о том, что происходило здесь в Староховице, настолько все это было больно и тяжело. Ты уже знаешь о судьбе нашей дорогой Елены и её мужа. Оба стали жертвами нацизма.

Самуил был убит первым, а потом Елена была арестована в день своего рождения. Случилось это тогда, когда один из наших питомцев, маленький Давид, бежавший от ужасов газовых камер нацистов, вспомнил о её дне рождения и пошёл к ней поздравить её и укрыться на время в её квартире. ‘Охотники’ Гестапо гнались за этой жертвой и нашли его по свежему следу, ведущему в квартиру Елены. Войдя за подростком в квартиру, они застрелили его у Елены на глазах, а её увели под арест.

Она умерла как воин на своём посту, верная до смерти. Благодарение Богу за то, что и юный Давид был подготовлен к переходу “домой” к Господу, Которого он любил и на Которого уповал всем своим почти ещё детским сердечком.

В декабре 1942 года нацистский террор достиг высшего накала из-за потерь на фронтах России. Вина за неудачу была возложена на “проклятых жидов”. На евреев стали охотиться, как на диких зверей. Их увозили в лагеря и газокамеры или помещали в специальные отделения концлагерей, где их можно было кремировать живьём. Мне приказали следить за тем, чтобы ни один из наших питомцев не убежал.

Большинство деток в нашем приюте — от двухлетних младенцев до подростков четырнадцати и пятнадцати лет — были насильно увезены от нас и уже никогда не возвратились. Их увозили партиями. Последнюю партию поместили в тридцати километрах от нас. Добросердечный польский крестьянин плакал, когда рассказывал нам о бедственном положении, в которое попали эти дети. Они были под открытым небом на снегу в зимнюю стужу. Он пытался помогать им чем мог, пока они не исчезли под покровом ночи. Он не знал, увезли ли их куда-нибудь или расстреляли.

Хотя моим утешением был мой Господь, Добрый