Читать книгу - "Любовные драмы звезд отечественного кино - Александр Сергеевич Варакин"

Актриса сама по себе

Как ни надеялась звезда Валентина Караваева на новую волну востребованности, ничего подобного не произошло. Но и прежде, до того как она снялась в «Обыкновенном чуде», она вела скромную, если не сказать, нищенскую жизнь. Если и была ссылка, как считают некоторые авторы, то при новых руководителях партии и государства она, конечно, была забыта. Актрисе не препятствовали жить и надеяться на успех в Москве, но и дверей перед нею не распахивали.

Валентина Ивановна писала униженные письма в разные инстанции, напоминала о себе, не умалчивая о заслугах – все-таки лауреат Сталинской премии (вероятно, присуждалась эта премия вместо Ленинской, которую, как гласит Энциклопедический словарь, не присуждали с 1935 по 1957 год), но положение не менялось. И наконец Е.А. Фурцева, тогдашний министр культуры СССР (на должности с 1960 года), своим распоряжением выделяет Валентине Караваевой маленькую однокомнатную квартирку на проспекте Мира – на втором этаже многоэтажного дома. Несколькими годами раньше (в 1957-м) актрису принимают в штат киностудии имени Горького. Таким образом, она избавляется от унизительной процедуры получения денег «ни за что» в Театре киноактера: на студии Горького для нее все-таки была и работа – озвучание фильмов, в основном, конечно, дубляж. Вот почему даже те, кто ни разу не видывал Валентины Караваевой на экране, посмотрев телепередачу от 1 июня 2006 года, вдруг узнавали ее по голосу. Да, этим своим незабываемым бархатным голосом она озвучивала многих прославленных актрис Запада – например, Грету Гарбо, Марлен Дитрих, Джульетту Мазину и многих других.

Но вот ведь незадача! Караваева везде оставалась сама собой – вздорной и неуживчивой звездой одной роли, как сказали бы о ней те, кто понятия не имел о размере ее дарования (а таких всегда было большинство даже в театральной и кинематографической среде: нет пророка в своем отечестве), да и просто неудобной капризной дамой, позже – престарелой дамой, а потом – и старухой… Как было с нею мириться тем, кто не только по своему положению, но и по должности находился на несколько ступеней выше? Работать над озвучкой ей становилось все труднее, а значит, все труднее давался кусок хлеба.

Работы становилось все меньше, так же как и денег, внимания к женщине с нелегкой судьбой не было никакого и ни с чьей стороны. Всюду ее считали «не от мира сего». А почему? Да все потому же: как прежде она лучше Ю.А. Завадского знала, как нужно играть и ставить Чехова, так теперь она лучше оригинала знала, как подавать тот или иной образ. Народная артистка России Ирина Карташова в телепередаче говорит о Валентине Караваевой: «Она, как большая актриса, всегда старалась исправить сценический образ (имеется в виду экранный образ: речь о кинодубляже знаменитых актрис. – Примеч. авт.), что не всегда правильно».

Конечно, с последним утверждением любой здравомыслящий зритель и ценитель кино обязательно согласится. И зачем, например, ту же Грету Гарбо делать лучше, чем она есть? Пусть получает свое… Но дарование Валентины Караваевой противилось: она работала так и говорила голосом персонажа так, как ей казалось правильным. И это не из упрямства, как думалось звукорежиссерам, не из вздорности, как думалось всем остальным. Нет: видя, что вот так – лучше, Валентина Ивановна даже и догадаться, видимо, не могла, что все-то остальные этого не видят и тем более не слышат! Очевидное ей вовсе не было очевидным для всех тех, на кого была возложена хотя бы по должности ответственность за общее качество озвучания. Частые пререкания, взаимные претензии и оскорбления все усиливались, и наконец руководству киностудии все это очень надоело. И что же произошло?

Валентину Караваеву перестали занимать на дубляже. Это означало полный крах карьеры актрисы даже в таком качестве.

Сейчас мы ею восхищаемся. Например, Георгий Параджанов в той же телепередаче радостно сообщает нам: «Она переигрывает Грету Гарбо – ту, что на экране!» Это, конечно, удивительно. Но и смертельно для актрисы. Ее жизнь вступает в стадию полной и чудовищной нищеты.

Но вот однажды, это было в самом начале 1970-х годов, знакомые стали встречать Валентину Караваеву, во взгляде которой засветилась некая надежда. Это было видно и, конечно, порадовало немногих ее друзей… Нет, лучше – сочувствующих, потому что друзей актриса так себе никогда и не завела.

Анна Косенкина как-то встретила Караваеву на улице.

– Что с тобой?

– Я решила, что скоро опять буду играть, – сообщила ей звезда.

– Где? Кого? С кем? – удивилась Косенкина.

– Чайку. Одна!

Актриса так и не поняла, что имела в виду Валентина Ивановна. Впрочем, здесь вариантов могло быть много: актеры, бывает, выступают перед публикой на творческих вечерах и встречах с длинными и короткими монологами, разного рода и разного уровня литературными и драматическими монтажами, в конце концов читают циклы чьих-то стихотворений или рассказов, показывают небольшие сценки. Тем более что, как бы тебя ни интересовала судьба знакомой звезды, есть масса и своих проблем. Этот диалог так и остался Анной Косенкиной неосмысленным – встретились, поговорили и расстались.

А Валентина Караваева, которую судьба загнала в угол, которая вот уже три десятка лет была сама по себе, задумала осуществить главное дело всей своей жизни.

Чайка

Задумано – сделано. Единожды решив, Валентина Ивановна приступила к исполнению своего замысла.

Еще со времен приезда из Англии у нее оставался прекрасный гардероб, который Валентина Ивановна старалась беречь даже в самые свои жестокие дни. Кто говорит, что у нее было 20 шуб, кто упоминает лишь о 12. Однако понятно, что шубы все же были. Кроме того было и много чего другого из одежды и личных вещей. Не могло не быть: жена Чапмена, Валентина бывала, и довольно часто, на всяческих аристократических и дипломатических встречах и приемах. Как уже говорилось, ей пришлось танцевать с самим Черчиллем, – так неужели она проделывала это в простом крепдешиновом платьишке от «Большевички»?..

В начале семидесятых у нее оставалось уже не так много: все эти годы надо было на что-то жить, а потому разошлись и шубы, и платья… Но все же что-то у Валентины Караваевой было. Продав это что-то, она приобрела кинокамеру «Киев», катушечный магнитофон и кинопроектор. Она устроила из своей маленькой комнатки сцену и просмотровый зал, обив стены и потолок черным материалом и повесив над кроватью небольшой бумажный экран. Она сшила костюмы из остатков прежней своей роскоши, поставила какую-то простенькую декорацию – и стала снимать саму себя на эту 16-миллиметровую камеру. И так продолжалось, по разным оценкам, в течение 20–30 лет. Найденная кем-то из авторов формула повторяется из статьи в статью, когда рассказывается о том, что Валентина Караваева играла,