Читать книгу - "Лев Толстой - Павел Валерьевич Басинский"

Так и сделала; но, родивши его, успела так к нему привязаться, что рассталась с ним с отчаянным горем, но всё же таки рассталась, дала унести от себя в воспитательный дом, не видя возможности идти с ним по миру зимою без всякого пристанища. У нее очень много молока, и если врач, которого мы ожидаем, признает необходимым испробовать молоко другой женщины, то эта может нам быть очень полезна, хотя мы хотим, если только есть какая-либо возможность, обойтись Галиным молоком… Обращаюсь к Вам опять в надежде, что кто-нибудь из Ваших семейных или близких возьмется исполнить это поручение для того, чтобы избавить Вас от хлопот, требующих отвлечения Вас от занятий, более Вам свойственных, нужных для людей, и в которых никто не может Вас заменить. Сделать вот что нужно. Отправиться безотлагательно с прилагаемым билетом в воспитательный дом и заявить там, что ребенка под этим номером мать берет назад к себе и чтобы поэтому его не высылали в деревню. Если есть у Вас в Москве подходящий знакомый человек, то поручите ему сейчас же взять ребенка и привезти сюда».

Итак, Чертковым нужна кормилица, в противном случае они рискуют потерять первенца. Но суть вопроса молодой отец обставляет таким количеством фраз, что не сразу поймешь, о чем идет речь. Что должен сделать Толстой? Вернуть ребенка матери или предоставить Гале чужое молоко? Первое – доброе дело. Второе – безнравственно в глазах Толстого, который был принципиальным противником кормления чужим молоком. Чертков это хорошо знает. Поэтому и пишет о «добром деле», но с «нечистой причиной».

Толстой с радостью бросается исполнять поручение. «Сейчас получил Ваше письмо о ребенке (3 часа) и сейчас иду сделать, что могу. И очень, очень рад всему этому». И это Толстой, который, по словам Софьи Андреевны, «убийственно» относился к жене, когда она отказывалась сама кормить Сережу из-за мастита.

Что же произошло?

Будем откровенны: Толстой не меньше нуждался в Черткове, чем Чертков – в Толстом. Чертков был духовно несвободным и несамостоятельным. Ему необходим был наставник. Толстой же нуждался в человеке, который целиком посвятит свою жизнь распространению его новых воззрений.

Наконец, даже самый духовно свободный человек не в силах выдержать искушение обожанием. Чертков обожествлял Толстого. Он стал для него истиной в последней инстанции – Буддой, Христом, Магометом в одном лице.

В Черткове соединились фанатичная вера в Толстого и невероятный практицизм во всём, что касалось издательской деятельности. Едва познакомившись с Толстым, он мечтает создать для него собственное издательство. Поначалу он занимается этим кустарно, гектографическим способом размножая трактат «В чем моя вера?». Но однажды в письме он советует Толстому писать рассказы для народа. «Я издавал бы эти рассказы сериями».

В Москве Чертков встречается с издателем Владимиром Николаевичем Маракуевым и близкими к народникам писателями Николаем Николаевичем Златовратским и Александром Степановичем Пругавиным. Они впервые обсуждают план мощного народного издательства.

Такие уже существовали, но издавали лубочную литературу, картинки с переложениями иностранных сказок вроде «Бовы Королевича» и «Милорда Георга», высмеянного Некрасовым в поэме «Кому на Руси жить хорошо?». Чертков пытается убедить лубочных издателей, что выпускать таким же дешевым образом произведения Льва Толстого и других русских писателей тоже выгодно.

И такой издатель нашелся – Иван Сытин. В ноябре 1884 года Чертков зашел в его книжную лавку в Москве и познакомился с ним. Сытин заинтересовался идеей издавать русских писателей наравне с лубком и продавать за ту же цену. Так с помощью Сытина возникло издательство «Посредник»…

В марте 1885 года вышли первые книжки «Посредника» – три народных рассказа Толстого в синих и красных обложках, набранные крупным шрифтом. Они были дешевы – в копейку и полторы копейки.

В мае того же года Чертков едет в Англию и договаривается об издании на английском языке запрещенных в России сочинений Толстого. Помогает друг, лорд Баттерсби. Под одной обложкой на английском языке появляются «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Краткое изложение Евангелия». Религиозные произведения Толстого становятся доступны всему миру.

Этого не смог бы сделать сам Толстой, а тем более Софья Андреевна, даже если бы она разделяла убеждения мужа. У Черткова благодаря его матери были мощные связи в аристократических кругах России и Англии.

До смерти Александра III Чертков был неуязвим для своих противников и врагов Толстого. Император, как и его отец, находился в дружеских отношениях с семьей Чертковых. И когда после кончины Александра III всё-таки решили Черткова наказать за помощь гонимым властью духоборам, которую он тогда оказывал вместе с Толстым, вдовствующая императрица Мария Федоровна настояла, чтобы высылку в Сибирь заменили высылкой в Англию.

В Англии, обосновавшись в городке Крайстчерч, Чертков создал издательство «Свободное слово», главной задачей которого было распространение сочинений Толстого уже на русском языке. В отлично оборудованной типографии были напечатаны все запрещенные в России или испорченные цензурой поздние сочинения Толстого. Например, вышло пять изданий романа «Воскресение» и «Полное собрание сочинений, запрещенных в России, Л. Н. Толстого» в десяти томах. Одновременно он организовал издательство «Free Age Press», выпускавшее книги Толстого на иностранных языках и имевшее филиалы в нескольких странах. Он привлек к этому делу лучших переводчиков, и сам был одним из переводчиков Толстого на английский язык. Благодаря Черткову поздние произведения Толстого смогли прочитать миллионы людей в разных частях света. Те, что печатались на русском языке, нелегально переправлялись в Россию.

«Если бы Черткова не было, его надо было бы придумать», – пошутил Толстой в одном из писем. Но в этой шутке была правда, которой Толстой не мог не признать.

Черткова не надо было «придумывать» – он «придумал» себя сам. Он оказался идеальным посредником между Толстым и всем цивилизованным миром. Он открыл нового Толстого и для России, пусть и нелегальным способом. Он избавил Толстого от забот и рисков при распространении его сочинений. От рутинных хлопот в поисках переводчиков и зарубежных издателей. Знакомство с Чертковым было подарком для Толстого.

Но не для его семьи…

Чертков и Софья Андреевна

С первых же писем Черткова Толстому Софья Андреевна заподозрила неладное. Уже 30 января 1884 года, спустя три месяца после знакомства с Чертковым, она пишет мужу из Москвы в Ясную Поляну: «Посылаю тебе письмо Черткова. Неужели ты всё будешь нарочно закрывать глаза на людей, в которых не хочешь ничего видеть кроме хорошего? Ведь это слепота!»

Что это за письмо? То самое, где Чертков уговаривал Толстого приехать к нему в Лизиновку, где он обратил в их общую веру трех крестьянских юношей. Это было его первое бестактное вторжение в жизнь семьи Толстых. Молодой человек, только что познакомившийся с Толстым, спустя три месяца настаивает, чтобы почти шестидесятилетний писатель поехал к нему зимой в Воронежскую губернию.

Это письмо ошеломило Толстого. Он не поехал к Черткову.