Читать книгу - "Паустовский. Растворивший время - Олег Д. Трушин"

class="p1">Паустовский и Нарбут хорошо знали друг друга ещё с киевского периода Гражданской войны и не потеряли связь и в последующие годы. Почему впоследствии их судьбы столь кардинально разошлись? Называл ли Нарбут на допросах имя Паустовского, нам неизвестно, – дела расстрелянных «врагов народа» НКВД уничтожало. Предположим, что называл. И что? В случае Паустовского никакой трагедии, в отличие от Нарбута, не произошло! И даже когда в 1938 году вышедшая книга Паустовского «Маршал Блюхер» (изначально очерк был опубликован в журнале «Новый мир» № 2 за 1938 год) была уничтожена в остатке нераспроданного тиража, её автор не был вызван в НКВД и, более того, годом спустя «милостью» властей стал писателем-орденоносцем.

Напомним, что Василий Блюхер, один из первых Маршалов СССР, арестованный в 1938 году как «враг народа», будет проходить по сфабрикованному «Делу антисоветской организации правых» и в том же году скончается в застенках Бутырской тюрьмы. Написать в 1938 году книгу о Блюхере было равносильно тому, чтобы встать в один строй с «врагами народа». Но Паустовского эта участь миновала. Сразу же после изъятия тиража книги Константин Георгиевич уехал из Москвы в Старый Крым, а затем, на длительный срок, как бы «затерялся» в своей дорогой Солотче. Хотя мы хорошо понимаем – НКВД при желании нашёл бы и там!

К слову, события, произошедшие в 1938 году с книгой «Маршал Блюхер», надолго отбили у Паустовского желание возвращаться к этой теме даже после того, как Блюхеру вернули доброе имя.

В архиве Паустовского хранится письмо третьей жены Блюхера Глафиры Лукиничны Безверховой, написанное в Москве 16 ноября 1956 года, в котором она, обращаясь к Константину Георгиевичу, писала:

«В 1938 году издательством партийной и детской литературы была издана Вами написанная книга “Маршал Блюхер”. Я, жена Василия Константиновича, и дети его: Всеволод, Зоя, Ваира и Василий, просим Вас переиздать Вами написанную книгу о нашем отце и муже – маршале Блюхере В. К.

По экземпляру обоих издательств такой книги у нас есть.

Василий Константинович Блюхер реабилитирован посмертно 12/III – 56 г., реабилитированы и все мы, его родственники»205.

Но и после этого прошения вдовы «красного маршала» Паустовский не решился на переиздание книги.

И лишь в 1967 году очерк «Маршал Блюхер», выйдя из «тени», будет опубликован в книге Паустовского «Близкие и далёкие», вышедшей в издательстве «Молодая гвардия» в серии «ЖЗЛ».

Так вот, возвращаясь в 1936 год, зададимся вопросом: был ли Паустовский ревнителем Союза писателей с момента его создания? Наверное, и да и нет! И если в 1934-м, надеясь на то, что организованный Союз всё же даст определённую свободу творчества, то уже в 1936 году Паустовский воспринимал его как навязанную необходимость, старался по мере возможности не «впутывать» себя в его структуры.

Поразительно, но в последующие 20 лет положение дел внутри самого Союза писателей почти не изменится, и в 1957 году Паустовский, словно продолжая начатую им в 1936 году тему «оздоровления» состава писательского сообщества и деятельности самого Союза, обратится в правление Союза писателей СССР с письмом, в котором будут и такие строки:

«В нашей среде существует немало людей, которые своим поведением уничтожают авторитет писателя перед народом. <…> Бюрократизм в литературе. <…> Там, где бюрократизм, – там и его непременный спутник – карьеризм, приспособленчество. Деляги, напористы, активны.

Бесплодные люди. Тянут Союз на путь литературной говорильни, заседательской возни, сонной одури. Губят литературу, отнимают время, силы»206.

Такое ощущение, что предупреждение Паустовского не знает временны́х границ!

Бывают же такие совпадения, которые с точки зрения человеческой логики трудно объяснить. Порой их необъяснимость и порождает ту самую мистификацию, которая, обрастая легендами, превращает их в нечто невероятное, таинственно-сакральное, заставляющее верить во всякого рода небылицы.

18 мая 1935 года потерпел крушение самолёт-гигант АНТ-20 «Максим Горький». Рухнул в Москве на посёлок Сокол. Трагедия не обошлась без человеческих жертв.

А чуть больше года спустя, 18 июня 1936 года, в Горках-10 умер тот, чьим именем был назван самолёт.

Что это? Магия чисел?! Или предначертания судьбы?! Думайте, как хотите. Но так случилось.

Похороны Горького состоялись на третий день после его кончины в 18 часов вечера на Красной площади, перед этим шло прощание с «буревестником революции» в Доме союзов. Участников траурных мероприятиях пускали исключительно по пропускам. У Паустовского был такой пропуск, но в почётном карауле у гроба он не стоял.

Смерть Горького образовала в руководстве Союза писателей огромную брешь, которую нужно было срочно «залатать». Но как? Кто возьмётся за такое непростое дело в настолько сложных условиях? Горьковскими харизмой и авторитетом никто из членов Союза писателей не обладал. Значит, вместо авторитета для удержания Союза писателей в «шорах», надетых на него с момента создания, нужно применять силу. И такая сила нашлась!

Пост генерального секретаря СП СССР занял Владимир Петрович Ставский (Кирпичников), писатель, чья роль в работе Союза писателей конца 1930-х годов, когда страну «сотрясали» репрессии, и поныне покрыта тайной за семью печатями и вызывает множество споров.

В 1937 году в СССР на государственном уровне отмечалось столетие со дня гибели А. С. Пушкина. Для подготовки в декабре 1935 года специальным постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) был учреждён Всесоюзный Пушкинский комитет, в который вошли не только представители ЦК партии, но и члены Союза писателей, в числе которых были Горький, Демьян Бедный, Серафимович, Фадеев, Чуковский и многие другие. Паустовского в этом списке не было.

Комитету была отведена важная задача – запланировать все предстоящие торжества и, самое главное, продумать вопрос об увековечивании памяти поэта в масштабе всей страны. Так, было принято решение об открытии в Москве Всесоюзной Пушкинской выставки, выпуске полного собрания сочинений поэта, установке памятника в Ленинграде, а также на месте дуэли на Чёрной речке и в Михайловском. В Ленинграде в доме на Мойке, 12, где Пушкин жил последние годы, было решено организовать музей, а город Детское Село под Ленинградом переименовать в город Пушкин. Портреты поэта украшали не только улицы городов, но и были напечатаны на всех школьных тетрадях, разумеется, с отрывками из его стихотворений.

В июле 1937 года Паустовский пробудет несколько дней в Михайловском.

Сказать, что Пушкин был для Паустовского кумиром, – значит ничего не сказать. В статье «Пушкин на театральных подмостках» он так описывает свои впечатления от посещения Тригорского в 1937 году:

«Я стоял и думал о том, какими словами передать это ощущение присутствия Пушкина. Это казалось почти невозможным.

Каждый из нас ещё с детских лет