Читать книгу - "Гафт и Остроумова. История любви - Михаил Александрович Захарчук"

не случалось. Оля – умница и красавица. Даже мысли не допускаю ее потерять. Я искренне обожаю своих некровных детей и внуков. У дочки моей супруги Ольги – потрясающий трехлетний ребенок Захар. У сына, будущего кинорежиссера, – двухгодовалая девочка Полина. Если к нам приходят малыши, я никогда с ними не сюсюкаю, но полностью расслабляюсь и молча получаю удовольствие – от того, как они говорят, смотрят, бегают, руку подают…

Сейчас я уже не сочиняю эпиграммы – только стихи. И никогда не считал себя поэтом. Пишу в свое удовольствие. Мне нравится поэзия. Иногда в стихах удается сделать больше, нежели в роли. Тем более что Оля всегда настороженно относилась к моим эпиграммам. Меня это вовсе не задевает. Наша семья – не общество взаимного восхищения. У нас вы не услышите дифирамбов в адрес друг друга. Отвратительно, когда все восклицают: «Ты – гений! Все прекрасно!» Это неприлично. Гении не мы, и надо это сознавать. Мы не поэты и не артисты: знаем образцы гораздо более высокие. Нужно помнить об этом.

…Я не считал, сколько раз в жизни любил женщину. Но любовь – ощущение, которое периодически прячется. А потом, словно снайпер, сражает наповал. Желание любить должно быть всегда. Если его нет – человек умирает. Ги де Мопассан говорил: «Одни в жизни целуют, а другие лишь подставляют щеку». И в первом, и во втором варианте есть определенные волнующие моменты. Когда тебя любят, ты ничем не обеспокоен, и это скучно. Надо постоянно оберегать свои чувства. Хотя порой они уходят, а ожог остается. Всю жизнь я обжигался в любви».

После развода с Левитиным Остроумова испытывала состояние, будто ее «сбросили с десятого этажа, во мне тогда все разбилось». И она больше не верила в то, что еще сможет стать счастливой. Чудо, однако, случилось. Уже через пару лет после семейной драмы Ольга Михайловна заявила в одной из телепрограмм: «Я буду ждать того, кому буду нужна только я». Эти слова и услышал Гафт. И спустя какое-то время вошел в ее семью. Дети напряглись. Мамин выбор у них восторга не вызвал. Миша вообще заявил, что уходит к отцу Левитину. Однако Валентин Иосифович проявил завидное терпение, и дети его в конце концов приняли. Они поняли, что под маской насмешника скрывается ранимый, тонкий человек. И даже смирились с его главным недостатком: полнейшей неприспособленностью к решению любых бытовых проблем.

– Оля, в туалете лампочка перегорела. Ты не знаешь, у нас есть лампочки?

Ольга Михайловна как-то призналась, что поначалу видела в Гафте опору, а потом поняла, что у нее появился третий ребенок. И, пожалуй, самый трудный. Сама щедро наделенная талантом, она умеет ценить талант мужа. И стала его стеной, его самой надежной опорой. Правда, однажды призналась: «Как-то Лев Дуров, поздравляя меня с днем рождения, сказал: «Жить с Гафтом – это подвиг!» Валя, конечно, так не считает. А я думаю, Дуров был совершенно прав. Это абсолютный подвиг, который длится долгие годы. Раньше задумывалась: «Только нужен ли он кому-нибудь?» А сейчас понимаю: нам обоим этот подвиг нужен.

Остроумова о Гафте: «…Самое главное, что рядом с этим человеком я могу быть сама собой. Я не сравниваю нас актерски. Просто знаю, что он актер огромный, гораздо больше меня. А в жизни мы партнеры. Мы равны. И это очень приятное чувство. Я могу рявкнуть, оттого что устала, но никто из нас не капризничает специально, чтобы унизить другого, не борется за пальму первенства. Хотя… Вначале мне так по-глупому бывало обидно, когда к нему подходили за автографами, а на меня даже не обращали внимания! А чего тут обижаться – это все равно что предъявлять претензии к равнодушному времени. Ну, снимайся больше, на экране появляйся чаще, и тебя тоже будут узнавать! Теперь я достаточно легко с этим мирюсь. Во всяком случае, не устраиваю истерик. Единственное, чего хочу, чтобы он, будучи актером, не забывал рядом со мной, что он мужчина, а я женщина.

Мы интересны друг другу. Говорю «мы», потому что, мне кажется, так оно и есть. Он удивительно великодушный человек. Щедрый. Добрый. Он умеет просить прощения. И сам прощает. Я, кстати, сегодня ехала в машине и думала о Вале: боже мой, сколько этот человек делает для меня так, как только мама может делать для своих детей: исподволь, постоянно, чтобы они даже не замечали этого. Не в материальном смысле (хотя и здесь я точно знаю, что, если понадобится мне, даже не мне, а моему сыну или дочери, Гафт не станет говорить: я уже свою норму в этом месяце выполнил, не трогайте меня, я устал, а просто пойдет и сыграет лишний спектакль), а в духовном. Душевном. Это не может разонравиться, даже если ты уже не так страстен, как в начале пути. И потом, у нас есть удивительная уверенность друг в друге. Этот человек – мой друг. Я не могу сказать «моя половина». Еще слишком рано. И даже не надо об этом думать. Но я ему верю бесконечно. Неизвестно, как будет дальше. Мы живем сегодня. Не знаю. Может, он скажет другое…»

Утро Гафта начинается в пять. В это время его, по обыкновению, посещает Муза. У Остроумовой биологический график несколько иной, но ради супруга она всегда делает исключение. Ему позволяется практически в любое время прочесть написанное. Вот уже более двух десятков лет эти два великих отечественных актера создают свою семейную пьесу, в которой случается все, что бывает и в других семьях. С такими вот мизансценами…

…Ольга Михайловна едет с дачи на автомобиле. В голове ее роятся всякие надоедливые мысли на тему скучного, но неизбежного быта, и она нарушает правила дорожного движения. Сержант ГИБДД еще не успел подойти и представиться, как актриса уже протягивает ему документы и… книгу артиста «Стихотворения. Эпиграммы». И непривычной для себя скороговоркой тараторит: «Извините, дорогой… Признаюсь, нарушила, но в последний раз. А это вам книга моего мужа Валентина Гафта с дарственной надписью. А я больше никогда нарушать не буду. Ну все, спасибо вам! До свидания!»

Вечером скажет мужу: «Сегодня ты меня здорово выручил. Вернее, твоя славная книга выручила».

У Гафта книг много. Они разные. Но все последние нещадно отрецензированы Ольгой и ее сыном Мишей. О нем Валентин Иосифович говорит: «Я не боюсь признаться, что полюбил его. И так привык к Мише, что просто не представляю свою жизнь без него. Я с ним постоянно советуюсь. Он очень хорошо образован, великолепно