Читать книгу - "Курьер. Реальная история человека, которого всегда ждут, но редко замечают - Ху Аньянь"

лучшего. Продукция по большей части была весьма посредственна, никакой изюминки. И не удивительно: выпускалось все в страшной спешке. Чтобы и дальше удержаться на плаву, приходилось стрелять одним проектом за другим: только когда у дистрибьютеров на руках оказывалась новая партия товара, можно было получить деньги за предыдущую. В подобных условиях у нас не оставалось ни малейшего шанса сотворить что-то качественное.

Чем дальше, тем сильнее босс злился на издателя, поскольку тот никак не мог выплатить долги. Проблема заключалась в том, что издатель был шурином нашего босса – по моим догадкам, именно босс когда-то ввел его в эту сферу. Несмотря на жаркие споры, им приходилось кое-как мириться друг с другом и работать дальше. Постепенно я заметил, что и босс начал задерживать платежи. Он часто менял поставщиков и под предлогом, что продукция некачественная или обслуживание не понравилось, отказывался оплачивать последний счет. Умудрялся даже не платить за доставку. Поскольку курьерские службы требовали оплаты в конце месяца, он, не заплатив одной, тут же менял ее на другую. В итоге за год мы сменили немало курьерских служб. Ко мне при этом относился весьма сносно – за исключением того, что платил мало. Скорее всего, он во мне нуждался и не мог с легкостью найти замену. Хотя зарплату определил низкую, никогда ее не задерживал. Я тогда жил с родителями, на аренду тратиться не приходилось, и со своими жалкими доходами кое-как сводил концы с концами.

У журнала про аудио- и видеотехнику тоже не было шансов выжить: в ту пору выпускать печатные издания становилось все труднее, читатели не покупали журналы, а находили интересующую информацию в интернете. В конце концов главный редактор разругался с боссом из-за денег. По словам главреда, тот не выплатил положенный процент, вместо этого предложив пару звуковых колонок в качестве премии. Причем колонки были тестовыми образцами, которые производитель прислал для написания статьи с нативной рекламой. Наверняка потом производитель отказался платить за рекламу, и колонки мы оставили себе. Впрочем, мы сами не всегда были честны с рекламодателями: называли им завышенный тираж журнала – вместо реальных трех тысяч экземпляров рассказывали о мифических двадцати. Но в издательском деле к подобной тактике прибегали нередко. Как говорится, дерево в движении умирает, а человек – выживает; благородный муж не стоит под обветшалой стеной. Главред решил уйти и начать собственное дело. К этому времени уволился и я, и он предложил присоединиться, чтобы развивать проект вместе. Эта попытка оказалась неудачной, сроком в месяц. Я даже не воспринимаю эту работу как полноценный эпизод из моей трудовой биографии, так что расскажу вкратце.

По работе главред познакомился с одним человеком, назовем его Пройдохой. Он основал в соседнем с нами городе D ассоциацию автосервисов и тюнинговых мастерских. На главреда он вышел, потому что хотел выпускать журнал ассоциации, который отправлял бы периодически ее членам напрямую по почте. Однако тратиться на это дело не хотел и поэтому подбил главреда заняться изданием журнала, а сам обещал привлечь рекламодателей. Вообще-то нашему главреду было чуть больше двадцати, он не успел набраться жизненного опыта, вот и не устоял перед разглагольствованиями Пройдохи. Прибавить к этому ссору с прежним боссом, и ничего удивительного, что он сгоряча согласился ввязаться в это дело, да еще меня втянул. Неладное мы почуяли спустя две-три недели. Пройдоха со своим дружком пользовались нами как бесплатной рабочей силой. Когда ходили проверять автосервисы и нас таскали за собой для внушительности, а его приятель просил меня сделать бесплатно афиши. Зато от обещанных рекламодателей не было ни слуху ни духу. Вместо этого он всучил нам кипу материалов о поставщиках автозапчастей, чтобы мы сами обзванивали их по телефону и предлагали прорекламировать себя. Они были разбросаны по всей стране, и никто даже не слышал об ассоциации Пройдохи. Разумеется, никто не собирался платить за размещение рекламы в нашем журнале, а некоторые, едва подняв трубку и услышав предложение, тут же посылали меня куда подальше, приняв за мошенника. Лишь когда первый номер нашего журнала был почти готов, Пройдоха насилу подыскал двух или трех рекламодателей из числа хороших знакомых. Только пары-тройки крошечных рекламных полос было явно недостаточно, чтобы покрыть расходы на производство и почтовую рассылку журнала. Однажды вечером, после очередных бесплодных переговоров главреда с Пройдохой, первый махнул рукой, и мы с ним, упав духом, вернулись к себе в город.

Примерно в это же время моего отца внезапно госпитализировали с инсультом, и я какое-то время жил дома, чтобы ухаживать за ним. Восстановление протекало неплохо: спустя два месяца он мог ходить с палочкой, но силы были не те, что прежде, и моральное состояние до сих пор оставляет желать лучшего.

Десятая работа вновь оказалась связана с анимацией, но той разновидности, которую я ненавидел больше всего. В то время государство активно поддерживало отечественную индустрию анимации, используя административные ресурсы. Сначала ввели временны́е ограничения на трансляцию зарубежной анимации по телевидению. Затем начали доплачивать за трансляцию отечественной мультипликации: например, за каждые пятьсот минут показа определенных сериалов на телеканале платили некоторую сумму. Кроме того, государство предоставляло льготы на уплату налогов, оказывало поддержку при аренде помещений и прочую материальную помощь. Все эти блага, которыми нас щедро осыпала власть, в компании объясняли так: наши дети, выросшие на зарубежных мультсериалах, перенимают чуждые нашей стране ценности, поэтому государство решило поддерживать отечественную анимацию как часть идеологической борьбы. Я с таким объяснением был не согласен. Как по мне, подавляющее большинство доступной нам зарубежной анимации транслирует ценности общечеловеческие: истинное, доброе и прекрасное в этих мультфильмах противостояло лживому, отталкивающему и отвратительному, и межгосударственная идеология в них никоим образом не затрагивалась. Впрочем, я ведь был простым наемным работником, подобные вопросы оставались за гранью моего понимания. Новую компанию, куда я устроился, основали недавно, и она представляла собой типичный «продукт политического курса». Впрочем, деньги, попадавшие к нам в руки таким путем, ничем не отличались от тех, что вливались в ресторанный бизнес посредством госзаказов на пышные банкеты.

Наша компания производила и анимацию, и маньхуа[99], я как раз работал в этом отделе. Анимацию создавали в программе Flash, и от японских и американских проектов она отличалась как грязь от облаков: графика грубая и примитивная, содержимое такое же тоскливое. Но я-то знал: наши отечественные коллеги способны сотворить кое-что и похуже – да еще пустить продукт в трансляцию на телевидение. Наш босс много лет вращался в теле- и звукоиндустрии, оброс немалыми связями, и протолкнуть произведенные им же