Читать книгу - "Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов"

Пушкину

I

Всю зиму просидел он дома.

Болел? Казалось, что болел.

И с видом заспанного гнома

В окно замёрзшее смотрел…

Сушили Гриммы панталоны,

И Гофман шляпу не снимал,

Свои, с начёсами, кальсоны

Перро, вздыхая, надевал…

И Моцарт мёрз, спеша в карете,

Угольями, в перчатках рук, —

Так думал обо всём на свете,

Глядя в окно, наш общий друг…

Ну тот, что зиму прожил в доме,

Пил шоколад, зевал, вставал,

А иногда ещё и кроме

Инсульты преодолевал…

А в сказках было так уютно,

Там неожиданность спала.

И если уж метель попутно,

Так уж сугробы намела,

До крыш сугробы подняла…

Повыше крыш. И с бургомистром

В шнурованных ботинках блядь

Шагала, важная, туристом

Шарлотта, Анна. Её прядь

Хорошенький венчала лобик.

А бургомистр и стар, и пьян

Подле неё вилял, как бобик

Хвостом виляет у цыган…

Вот что увидел в день воскресный

Я, Ваш покорнейший чудак,

Во двор московский глядя пресный,

И лучше выдумать никак…

II

Народных сказок глубина,

Котсапоговые ботфорты,

За каждой кочкою видна

Рогатая башка – то чёрты.

Страна красива и пышна,

По житу ночью ведьмы с гиком

Ведут на случку колдуна

В волнении весьма великом.

Лаура – бледная луна —

Лежит безвольная на травах,

Она невеста колдуна,

Она заплачет при забавах…

Завёрнут в виноградный лист

Гриб мухомор, краплёный, яркий.

И чёрный ворон – злой артист —

Печально каркает ремарки…

Так скандинавская тоска

Бредёт на финские болота,

И ищет чёрная рука

Сухого горла Дон Кихота…

«– А Вы ужинали в «Плазе»…»

– А Вы ужинали в «Плазе»?

– Да, мы завтракали в «Плазе».

Выходя из грязи в князи,

В воскресенье я вылазил…

И сидел с улыбкой денди

Там на муверские деньги.

Mover – грузчиком я был,

В «Плазу» я тебя водил…

И была ты так красива,

Все считали – кинодива

Из германского кино.

Было всё это давно…

В семьдесят шестом, мой Бог!

Сорок лет, спеша, столкнулись.

Высунув язык, как dog,

К нам официанты льнулись,

Принимая нас легко

За заезжих иностранцев.

А мы – пара голодранцев,

Что взлетели высоко…

«Авокадо-винегрет!» —

Помню я заказ твой смелый.

И шампанское шипело…

Ты – старуха, а я – дед…

А Боженька…

А Боженька сидит в своём чулане

Среди обоев с золотой фольгой,

Конфетки ест и шарит он в кармане

Тремя перстами ручки ледяной…

А Боженька, играючи, схватился…

За жаркий жезл, лохмотья отклоня…

Задвигался, и задышал, добился,

Свою постель собой осеменя…

А Боженька ждёт на свиданье Таню,

Святую Таню с щелью из зубов,

В которой так уютно, как в капкане,

А Боженька горяч и нездоров…

Закрыли «Плейбой»

Тонут один за другим журналы,

Как старые корабли.

А те, кто листали их – их читалы,

Давно уже вне земли.

Летают душами сквозь эфиры

Герои других эпох.

Был ведь «Пентхаус», где попы, как лиры,

Да и «Плейбой» был неплох…

Их насмотревшись, любой ботаник

Чувствовал молодцом,

Внизу вырастал мощный кран, не краник,

С красным таким концом…

В хмурую вечность цепочкой плейбои

В клубных прошли пиджаках.

Новые люди, другие герои,

Бегут через жизнь впопыхах.

Какие читают они журналы?

В клубах каких сидят?

Женщин забросили вы, вандалы,

В сайтах глядят котят…

Женщины стали привычнее стула:

Сел, посидел, пошёл.

Шестидесятых годов разгула

Не пережил женский пол.

То, что казалось кромешной тайной,

Там, между ног у них,

Стало лишь слабостью нам случайной,

Как кашель или же чих.

Тонут один за другим журналы,

Женщины злей и злей,

Самцы не чистят им их Валгаллы

Или же чистят скромней.

Само понятие «совокупиться»

Сделалось несовременным.

Друг к другу приходят не вместе слиться,

Но пребывать надменным…

Маэстро Венского оркестра

Жестикулируя руками,

Маэстро плыл над игроками,

Спускаясь, палочкой стучал,

И грубо флейту поучал,

Скрипачку поощрял,

Валторне выход указал…

В различном виде шевелюры,

Здесь – плешь, а там – и кракелюры

Замшелой кожи неживой

Он видит вниз перед собой.

Маэстро Венского оркестра:

Готова Моцартова месса.

И мальчиков постнейший хор,

Как непреклонный прокурор,

Звучит над ухом заключённого,

К молчанию приговорённого.

Как хорошо оркестр молчит!

Какой у скрипок аппетит!

И нежный им сквозняк из зала

Слегка на шеи намотало,

И пахнет бархат, и плечей

У дам не будет горячей…

Антракт! Стремительный подъём

Не так. Сейчас все упадём!

Из лож в фойе выходят трупы

Довольные и даже глупы…

«Прекрасен Краснодарский край…»

Прекрасен Краснодарский край,

Танцует винодел…

Великий Пан, в руке стакан,

Сидит, велик и смел…

Толпятся нимфы, горячи,

Животики вперёд.

Ветеринары и врачи,

Танцует весь народ…

Шерстистый молодой сатир

Несёт вина кувшин,

И древний вол на общий пир

Пришёл совсем один…

Колонны воздымает ввысь,

В дорическую хлябь,

античный портик (мох и слизь…

Вдали на море – рябь…)

На Понт Эвксинский навалясь,

Жарою дышит ночь.

Материи небесной грязь

Она не сын, не дочь…

Из чёрных дыр и тишины,

Из дыр и тишины

Глядят на землю две луны:

Ни мира, ни войны.

А вол жуёт, жуёт, жуёт,

А Пан свистит в свирель.

И Краснодарский край, он вот…

Тамань, и ночь, и хмель…

Оттепель

Сыро и воскресно скучно…

Но как, Господи, чудесно!

Сладко и пасхально мучно,

Неприлично, ненаучно,

Но как, Господи, воскресно!

Я обычно эту жижу,

Эту скверную погоду

Средь зимы я ненавижу!

Не смотрел бы на природу!

Но однако так бела

И так празднично сияет.

Скатерть старого стола

Он прилежно застилает…

Сколько тысяч простирал,

Но она закуски держит:

Водку, что создал Урал,

Хлеб, которого нарежет

Ученик христианских школ,

Голубиных стай целитель,

Что когда-то в комсомол

Не сумел вступить, проситель…

Приходи