Читать книгу - "Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко"

которую на австрийские деньги распространяет буковинский посол Василько через Железняка и других своих осознанно и неосознанно действующих агентов. Говорят, что по причине этой ориентации арестовано в Киеве много людей, и среди них — таких выдающихся, как Петлюра, бывший военный министр, и Н.Порш, который тоже некоторое время был военным министром; за бескорыстие Порша мало кто поручится, а Петлюра, если он действительно теперь придерживается австрийской ориентации, то безусловно он в этом не имеет никакого личного интереса, а дошел до такой ориентации, как и Н. Шаповал и другие патриоты, только из-за бестолковой политики нынешнего главного немецкого командования, которое отвратило от себя почти всех украинцев. А тем временем у украинцев должна быть только одна, незыблемая ориентация — германская, так как только одна Германия сможет помочь стать на независимые ноги, если она благополучно закончит войну, и украинцы, которые хотят видеть свой край независимой державой, должны всеми силами помогать Германии победить своих противников; но никакой армии у нас нет, никакой амуниции мы не имеем, а есть у нас хлеб и другие жизненно-важные продукты, и мы, в своих интересах, должны заботиться, чтобы ими поддержать Германию. Мы же по своей бестолковости и близорукости, — одни осознанно, а другие неосознанно, — все делаем для того, чтобы затруднить немцам получение этих продуктов с Украины и всеми способами заботимся о том, чтобы подорвать у немцев доверие к украинцам, к их искренности и способности создать свою державу.

3 августа

Если же газетные сведения недостоверные, если убил Эйхгорна не великоросс, как он себя называет, а украинец, то тогда для нас на какое-то время наступит тяжелая година. Я вполне допускаю, что Эйхгорна мог убить и украинский эсер, однопартиец Голубовича, возмущенный бессмысленным, бестактным поведением немцев с украинцами вообще и на процессе Доброго особенно. Эсеры, со дня переворота, крайне неодобрительно отнеслись к немецкому командованию и если сами не принимают участия в крестьянском восстании против гетманцев и немцев, то во всяком случае всей душой сочувствуют ему. Почти все они, как говорят, вслед за своим отцом Железняком, решительно перешли на австрийскую ориентацию, а старый народник, артельный батько{300}, по своей наивности даже как-то на моем «понедельнике» попробовал вести агитацию в пользу Василя Вышиваного, но осмеянный, замолчал, оправдываясь тем, что он не знает хорошо обстоятельств и ищет выхода из того положения, в которое нас поставили немцы. Немцы хорошо знают об австрийской ориентации среди украинцев и даже преувеличивают ее размеры, потому что почти всех украинцев подозревают в ней, но не себя винят за это, а украинцев, а между тем, если бы немцы взяли теперь четкий украинско-национальный курс, то они привлекли бы к себе всю свидомую украинскую интеллигенцию, всех партийных оттенков. Народ украинский, для которого социальный момент значит гораздо больше, чем национальный, долго еще будет возлагать надежды то на большевиков, то на англо-французов, которые выгонят немцев и передадут народу панскую землю; к сожалению, этого мнения придерживается и кое-кто из свидомых украинских интеллигентов. Они не понимают, не хотят понять, что и большевики, и Антанта никогда не смогут допустить и мысли, чтобы Украина стала независимой державой, большевики как великороссы не могут и представить себе, что Россия вновь станет Московией, и великорусский народ не будет иметь возможности эксплуатировать инородцев, в том числе и украинцев; великороссы, даже самые прогрессивные, не смогут примириться с тем, что украинцы будут жить независимой жизнью. Я помню, когда в 1912 году приехал в Киев В.П.Обнинский{301}, горячий пропагандист идеи федеративного устройства России, и мы, Совет Товарищества украинских прогрессистов, собрались в квартире В.М.Леонтовича на совещание с ним, то Обнинский был очень недоволен, когда мы отбросили в программе пункт, обязывавший нас оборонять Россию в тогдашних ее границах и возмутился мною до крайней степени, когда я сказал, что у нас есть давнее пророчество, к которому я полностью благоволю, что «Россия будет существовать только от Алексея до Алексея». До Алексея Михайловича было Московское царство, а когда присоединилась к нему Украина, то тогда началась Россия, которая и закончится тогда, когда вступит на престол Алексей Николаевич, тогда снова будет Украина и Московия». Обнинский горячо упрекал нас за то, что мы распространяем такие возмутительно-вредные легенды, которые сами и понавыдумывали. Я очень жалею, что Обнинский не дожил до наших дней, когда уже сбылось, не знаю только надолго ли, то предсказание, которое, действительно, мы сами придумали. Характерно и то, что мы, туповцы, в то время рьяные убежденные федералисты, охотно распространяли эту легенду и, смеясь, говорили, что мы ничего не будем иметь против того, чтобы Московия была или независимой, или автономной и ничего не будем предпринимать, чтобы отобрать у нее право на родную школу и проч. Теперь, как подумаешь, как поразмыслишь о каждом из нас, то видишь, что мы все в действительности были самостийниками, но вслух не говорили этого, не веря в возможность близкого осуществления независимой Украины; так же, как и почти каждый украинский интеллигент считает социалистический строй самым справедливым, но не верит в возможность его осуществления в наши дни. Самостийная Украина и социалистический строй для нас, реальных политиков, были недостижимым идеалом, путеводною звездой, которая показывает, какой дорогой нужно идти к желаемой цели, но к которой нашему поколению не дойти; и сознание каждого из нас в юности начиналась с независимости Украины и с социалистического строя. Помню, что я с товарищами, будучи еще молодыми парнями, начитавшись «Тараса Бульбы», грезили о самостийной Украине, с чубатым казачеством, с каким-то почти коммунистическим социальным устройством. Но я слишком ушел в сторону от темы и ударился в мальчишеские мечты, которые теперь уже отчасти на пороге своего осуществления, по крайней мере, что касается независимости державы. Итак, великороссы не могут и мысли допустить, чтобы Украина была независимой, так же и англо-французы. Англичанам и французам, да и всем противникам Германии обязательно надо, чтобы существовала большая, сильная Россия, которая была бы всегда кулаком против Германии с востока. Россия, разделенная на свои составные части, уже не будет цельной и не будет представлять из себя никакой сдерживающей силы против Германии, потому что Германия то и дело сможет входить в союз то с Украиной, то с Польшей, то с Московией и обессиливать коалицию, которую Англия, по своему обыкновению, организовывала бы против Германии. Вот, из-за чего Англия в отношении Украины взяла теперь себе как девиз Валуевское{302} выражение: «Никакой Украины не было, нет и не будет» и ведет себя так, как