Читать книгу - "О воле в природе - Артур Шопенгауэр"

дают ясное понятие о глубоком смысле буддизма и дышат подлинным духом его). 6. Две немецкие статьи Шифнера в “Mélanges asiatiques tirés du Bulletin historico-philologique de l’Académie impériale des sciences de St. Pétersbourg”[156]. Tom. I. 1851. 7. Самуил Tуpнер: «Путешествие кo двору Тешоо Лама», 1801. 8. Bochinger: “La vie contemplative, ascétique et monastique chez les indous et chez les peuples bouddhistes”, Strasb[157]. 1831. 9. Чрезвычайно хорошая биография Будды, написанная Deshauterayes, в 7 томе “Journal Asiatique”, 1825. 10. Burnouf, “Introduction á l’histoire du buddhisme indien”[158], Vol. 1, 1843, 4. 11. “Rgya Tsher Rolpa”, trad. du Tibétain p. Foucaux. 1848, 4. Это – «Лалитавистара», т. е. жизнеописание Будды, евангелие буддистов. 12. “Foe Koue Ki”, relation des royaumes Buddhiques, trad. du Chinols par Abel Rémusat. 1836. 4. 13. Description du Tubet, trad. du Chinois en Russe p. Bitchourin[159], et du Russe en Français p. Klaproth. 1831. 14. Klaproth, fragments Bouddhiques[160], из “Nouveau journal Asiatique”, март 1831 г. – отдельный оттиск. 15. Friedrich von Spiegel: “De officiis sacerdotum Buddhicorum, Palice et latine”, 1841. 16. Его же: “Anecdota Palica”, 1845. 17. Dhammapadam, palice edidit et latine vertit Fansböll. Havniae 1855. 18. “Asiatic researches”, vol. 6. Buchanan, “On the religion of the Burmas”, и Vol. 20, “Calcutta”, 1839, part 2, содержит три весьма важных статьи (Csoma Körösi, содержащих в себе анализ книг Кандшур. 19. Sangermano, “The Burmese Empire”; Rome 1833. 20. Turneur, “The Mahawanzo”, Ceylon, 1836. 21. Upham, “The Mahavansi, Raja Ratnacari et Rajavali”, 3 vol. 1838. 22. Ejusd. “Doctrine of Buddhism”, 1829. fol. 23. Spence Hardy, “Eastern monachism”, 1850. 24. Ejusd. “Manual of Buddhism”, 1853. Эти две превосходные книги, написанные после 20-летнего пребывания автора на Цейлоне, где он пользовался изустными объяснениями тамошних жрецов, позволили мне более всех других вникнуть в самую глубь буддийской догмы. Они заслуживают перевода на немецкий язык, но без сокращений, так как при этом легко можно опустить самое ценное. 25. «Жизнь Будды», с китайск. перевел Палладий в «Архиве научных знаний о России», изд. Эрмана, т. 15, вып. 1, 1856. 26. C. F. Köppen: «Религия Будды», 1857 – полный компендий буддизма, содержащий все существенное; он, с большою эрудицией, умом и пониманием, составлен из всех только что названных и некоторых других сочинений.

3 Это то же самое, что уверение китайцев, будто все земные цари – данники их императора.

4 “Déscription du Tubet”, trad. du Chinois en Russe p. Bitchourin et du Russe en Français p. Klaproth, Paris 1831, p. 65. Также из “Asiatic Journal”, new series, Vol. 1, p. 15 – Кеннен: «Ламайская иерархия», стр. 315.

5 Забавно по своей наивности следующее мнение одного американского моряка, который, очевидно, полагает, что все человечество должно сплошь состоять из одних евреев. Именно, “Times” от 18 октября 1854 г., уведомляя о прибытии одного американского судна под командой капитана Бёрра в Йеддо-Бэй в Японии, передает рассказ этого капитана об оказанном ему радушном приеме. В конце говорится:

«Он утверждает также, что японцы – нация атеистов, которая отрицает бытие Божье и избирает объектом почитания духовного владыку в Meaco или какого-нибудь другого японца. Переводчики говорили ему, что религия их прежде была тождественна с религией Китая, но что вера в Высшее Существо в последнее время совсем исчезла (это – ошибка) и сознались, что их очень шокировало заявление Deejunoskee (очевидно, какой-то американизированный японец) об его вере в Бога».

6 Согласно письмам Досса от 26 февраля и 8 июля 1857 г. в “Chinese Dictionary” Моррисона, Macao, 1815, Vol. 1, pag. 576, под “Тьен” приведено цитированное место в несколько ином порядке, хотя и в тех же почти словах. Только важное место в конце разногласит и читается следующим образом: “Heaven makes the mind of mankind its mind; in most ancient discussions respecting Heaven its mind, or will, was divined (а не derived) from what was the will of mankind”. Нейман перевел это место для Досса независимо от Моррисона, и конец у него гласит следующее: «Сердцем народа обыкновенно открывается небо».

(Это место, согласно указаниям издателей Фрауенштедта и Гризебаха, не было окончательно проредактировано Шопенгауэром и, вероятно, представляло собою не что иное, как заметку в рукописном экземпляре его сочинений. – Прим. пер.)

Ссылка на этику

Подтверждение остальных частей моей теории не входит в задачу настоящего сочинения – по причинам, которые я указал в предисловии. Тем не менее да будет мне позволено в конце моей работы сделать некоторые, совсем общие, указания на этику.

Издревле все народы признавали, что мир, помимо своего физического смысла, имеет еще и смысл нравственный. Но нигде не шли далее неясного сознания этой истины, и оно, ища себе выражения, облекалось во всевозможные образы и мифы. Это и есть религии. Философы, с своей стороны, во все времена старались достигнуть ясного понимания дела, и все их системы, исключая строго материалистические, при всем различии в иных отношениях согласны между собою в том, что самое важное, даже единственно существенное во всем бытии, то, на чем все зиждется, его подлинный смысл, центральный пункт и его (sit venia verbo[161]) острие, – все это заключается в нравственной ценности человеческого поведения. Но относительно смысла последнего, относительно самого характера и возможности морали все эти системы опять-таки очень разногласят между собою, и пред нами разверзается целая бездна темноты. И вот оказывается, что проповедовать мораль легко, обосновывать мораль – трудно. Именно потому, что означенный пункт твердо установлен совестью, он делается пробным камнем систем, так как от метафизики справедливо требуют, чтобы она служила опорою этики; и таким образом возникает трудная проблема – доказать, наперекор повседневному опыту, зависимость физического миропорядка от морального, найти связь между силою, которая, действуя по вечным законам природы, сообщает миру устойчивость, и нравственным законом, который живет в человеческой груди. Немудрено, что и лучшие умы потерпели здесь крушение: Спиноза с помощью софизмов иногда приклеивает учение о добродетели к своему фаталистическому пантеизму, но еще чаще он покидает мораль на произвол судьбы. Кант, покончив с теоретическим разумом, выдвигает, как Deum ex machina[162], свой, категорический императив, выколупленный им1 из одних чистых понятий, в сопровождении некоего абсолютного долга, ошибочность которого стала окончательно ясной после того, как Фихте, всегда воображавший, что переусердствовать – значит превзойти, с Христиано-Вольфовской плоскостью и скукой развил его в своей «Системе нравственного учения» в законченную систему морального фатализма, а впоследствии изложил короче в своем последнем памфлете «Наукословие в общем очерке», 1810 г.

С данной точки зрения несомненно, что система,