Читать книгу - "Демон, которого ты знаешь - Айлин Хорн"

биологических родителей по той причине, что они не заботились о нем или плохо с ним обращались. По опыту я хорошо знала, что такого рода обстоятельства неизбежно должны были оказать очень сильное негативное влияние на развитие ребенка – особенно если приемные родители Маркуса тоже не смогли дать ему родительские тепло и ласку, в которых он нуждался. Возможно, они не были плохими людьми. Очень может быть, что с появлением троих собственных, родных детей они просто утонули в заботах и хлопотах, связанных с таким увеличением состава их семьи. Нельзя было исключать и того, что Маркус, будучи еще совсем карапузом, тоже создавал много проблем – как и в более взрослом возрасте. Записи в детской консультативной клинике свидетельствовали о том, что приемные родители Маркуса совсем недолго участвовали в сеансах семейной психотерапии, а затем отказались их посещать. После нескольких бесед со специалистом приемная мать, судя по всему, заявила, что у нее нет времени на занятия, а приемный отец, похоже, с самого начала был настроен против них и относился к ним пренебрежительно. Все говорило о том, что в эмоциональном отношении Маркус оказался брошенным на произвол судьбы.

Я также обратила внимание на то, что пациента с раннего возраста лечили и возили на консультации по поводу всевозможных незначительных медицинских проблем. Создавалось впечатление, что приемная мать все же уделяла ему какое-то внимание, когда он бывал физически болен. В тот период, когда ему впервые поставили диагноз «депрессивное состояние», она неоднократно возила Маркуса к обычному врачу в связи с тем, что мальчик жаловался на боль в спине, животе и шее. Этот феномен необъяснимых телесных болей весьма распространен среди людей, которые борются за возможность выразить свои эмоции, и вполне соответствует теории, согласно которой все эмоции начинаются в теле. Мне приходилось видеть, как у людей с установленным риском совершения ими физического насилия возникают болезненные ощущения в разных частях тела. При этом они вполне способны причинять боль другим по той причине, что о своей зачастую просто не могут рассказать, членораздельно все сформулировав. Получается, что они способны выражать свои ощущения только через действие.

Мы вовсе не считали, что усыновление Маркуса и невнимание к нему со стороны приемных родителей привели к тому, что в дальнейшем он совершил насильственное преступление. В данном случае речь не идет о факторах риска, действующих как «велосипедный замок». Мы ведь знаем, что из миллионов людей, у которых детство складывалось примерно таким же образом, лишь очень немногие в дальнейшем наносят кому-либо физический ущерб – а убийства совершают и вовсе единицы. И все же в детстве Маркуса, по всей вероятности, было что-то такое, способное пролить свет на то, что значило для него насилие. Так что медиков, работавших с Маркусом, огорчали пробелы в медицинских сведениях о нем. Мешало нам, помимо прочего, еще и то, что у полиции, медицинских учреждений и социальных служб отсутствовала общая база данных, куда стекалась бы вся информация. Так что как бы я ни старалась провести нечто вроде личного частного расследования, было понятно, что реальная жизнь – это не кино, и все необходимые сведения собрать не удастся. Еще я очень жалела, что у меня не было возможности понять, в каком контексте и в каком виде в сознании Маркуса впервые сформировалась идея красоты и ее связи с любовью и желанностью. У меня имелись все основания сомневаться в том, что я вообще когда-нибудь смогу это выяснить.

Мы много говорили с коллегами о том, могло ли убийство Джулии быть как-то связано с неутоленным гневом Маркуса из-за того, что его отвергли две самые первые женщины в его жизни, две его матери, родная и приемная. Существует много исследований по поводу того, как такие вещи могут отразиться во враждебности к другим людям и каким образом они способны через детство повлиять на взрослую жизнь человека [40]. Если использовать весьма распространенную метафору, можно сказать, что ярость Маркуса была подобна спящему вулкану, который бездействовал до того момента, пока его не разбудила Джулия. Вероятно, не она была главным объектом его гнева – она просто стала женщиной, которая оказалась не в то время и не в том месте. То, что Джулия решила показать ему «других своих мужчин», с которыми она познакомилась в Интернете, могло создать у Маркуса впечатление, что она и отвергает его, и смеется над ним. Однако эти соображения никак не могли помочь мне угадать, что Маркус имел в виду, когда сказал, что просто хотел «быть красивым».

* * *

Я вспомнила о Маркусе и его желании через десять лет, когда случилась весьма резонансная новостная история – она заставила меня взглянуть на тот давний случай в совершенно новом свете. В 2014 году за океаном, в Америке, произошел очередной инцидент с беспорядочной стрельбой по людям – такой же шокирующий и приводящий меня в отчаяние, как и те, которые имели место до него. В сонном студенческом городе Исла-Виста, в Южной Калифорнии, Эллиот Роджер, двадцатилетний учащийся колледжа, долгое время пребывавший в депрессии, убил своих соседей по общежитию. Затем он прыгнул в машину и поехал по залитым солнцем улицам, прихватив с собой заблаговременно приобретенный небольшой арсенал оружия. При этом он вел беспорядочную стрельбу из окна своего автомобиля по случайным прохожим, кого-то убив, а кого-то ранив. Мало того, Роджер все записывал на видео, комментируя свои действия во время этой бойни. Когда его блокировали полицейские, он сначала навел на себя объектив, затем ствол оружия и нажал на спусковой крючок. Позже в Интернете был обнаружен его длинный автобиографический опус, а также другие видео, которые он выложил заранее, прежде чем устроить задуманную расправу над другими людьми и над собой самим [41]. Как в «манифесте» убийцы, так и в отснятых им видеоматериалах имелась некая центральная тема: он был уполномочен отомстить миру, в котором женщинам было позволено отвергать его стремление к общению и сексу. Примерно так же как Маркус не хотел брать на себя ответственность за убийство Джулии, ссылаясь на то, что она вызвала у него вспышку ревности, так и Роджер не желал отвечать за свои действия и заявлял, что это «они» вынудили его к невольному воздержанию, а впоследствии и к насилию.

Возможность ознакомиться со взглядами человека, совершившего массовое убийство, читая строки, написанные его собственной рукой, предоставляется крайне редко. Поэтому я не стала спешить и внимательно изучила «манифест» Роджера объемом сто пятьдесят страниц. Читать было очень тяжело и страшно. В каждой странице сквозила какая-то безнадежность. К тому же автор уделял очень много внимания деталям и неоднократно повторял одно