Читать книгу - "Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед"

Муссолини был уверен, что, столкнувшись с его решительностью, Британия ограничится лишь недовольным ворчанием, он в то же время не хотел ни создать угрозу европейской безопасности, ни угрожать британским интересам в Африке, как не хотел и терять свою репутацию миротворца и ответственного государственного деятеля. Санкции могут привести к запрету импорта сырья, война поэтому должна быть короткой и победоносной. В Италии против войны выступали некоторые герарки, генералы и сам король. Чиано запустил в ход мощную пропагандистскую кампанию с участием радио, кино, газет и даже школ. На многочисленных карикатурах в газетах эфиопов изображали в виде босоногих дикарей с огромными ступнями. Писали также – что было правдой – о том, как Эфиопия по-прежнему использует рабов и экспортирует их в арабские страны и Ирак. Британию поносили за ее желание лишить Италию «места под солнцем». Мальчики в школах передавали друг другу под партами фотографии красивых молодых эфиопок, «гибких, как газели».

Витторио к тому времени уже завершил свои занятия на курсах пилотов и в июле 1935 года получил звание младшего лейтенанта и должность штурмана ВВС. Бруно в 17 лет был все еще курсантом, и, хотя он еще даже школу не окончил, сумел уговорить родителей отпустить его в армию добровольцем. В августе юноши вступили в первый экспедиционный корпус, отправлявшийся в Эфиопию, и в газеты было разослано указание поместить их фотографии на первой странице под огромными заголовками. С ними отправлялись Чиано, громогласный Фариначчи и 58-летний футурист Маринетти, а также группа герарков, особенно тех, кто не успел отличиться на фронтах Первой мировой. Эдда была вместе с родителями в неапольском порту, откуда под торжественные звуки фанфар отплывал корабль «Сатурния», на борту которого в своих сияющих белого цвета формах стояли ее братья. Она посылала им с причала воздушные поцелуи. Капитан корабля подарил ей огромный букет цветов. Эдда не была большим мастером красивых жестов, но, когда корабль отплыл и она увидела на причале залитую слезами пожилую женщину, то подошла и вручила ей цветы. В половине восьмого вечера, когда корабль проплывал мимо Капри, на всем острове были зажжены огни, а небо окрасилось фейерверками в виде крохотных извергающихся вулканов.

При молчаливом попустительстве британцев армада итальянских судов прошла через Суэцкий канал под серенаду патриотических гимнов в исполнении популярной итальянской певицы Марии Увы, а подпевали ей собравшиеся на берегу итальянцы – жители Египта. На базе Асмара в Эритрее юные Муссолини были распределены в 14-ю эскадрилью и начали подготовку. Там же, в Асмаре, Бруно окончил лицей, что позволило ему стать офицером. Чиано, поставленный во главе 15-й эскадрильи, присвоил ей название La Disperata, а символом сделал череп со скрещенными костями, в точности как у флорентийской сквадристы, членом которой он якобы состоял. Обожающие скорость фашисты относились к пилотам с таким же благоговением, с каким в старых армиях относились к кавалерии. «Каждый летчик – прирожденный фашист», – говорил Муссолини. В ожидании начала боевых действий молодые люди играли в бридж в офицерском клубе и охотились на границе между Суданом и Эритреей, где для них был сущий рай: цесарки, газели, дрофы. На фотографиях у Витторио густая борода, Бруно же выглядит еще совсем мальчишкой.

Вечером 2 октября Муссолини вышел на свой балкон над площадью Венеции и сообщил восторженно приветствовавшей его толпе, что настал час Италии взять то, что ей положено. Война, пообещал он, на Европу не распространится. В Предаппио Ракеле слушала разносящийся по всей округе колокольный звон. На следующее утро, в пять утра, 110 тысяч итальянских солдат перешли границу и вошли в Эфиопию. С рекордной скоростью были построены 18 аэропортов, из которых Витторио, Бруно и Чиано отправлялись бомбить мост через реку Тэкэзе.

Реакция Лиги Наций не заставила себя ждать. 10 октября 52 ее члена проголосовали за осуждение итальянской агрессии и введение эмбарго на поставки в страну оружия, предоставление ей кредитов и запрет всех экспортно-импортных операций. США, накануне президентских выборов, на которых голоса итальянских эмигрантов были важны для Рузвельта, согласились продолжить поставки в Италию бензина. Германия, вышедшая из Лиги Наций еще в 1933 году, решила воспользоваться ситуацией и еще больше углубить раскол между Италией и Британией и предложила ей поставки угля и стали. Париж и Лондон вели между собой интенсивные переговоры, встречи, консультации. Французы настаивали на уступках Италии, британцы утверждали, что нельзя вознаграждать агрессора.

Итальянцы быстро заняли Адуа, что рассматривалось как важная психологическая победа, позволившая «смыть позор поражения». В Милане кардинал Шустер молился во славу новой героической страницы итальянской истории. Женщины делали патриотические трехцветные омлеты – красно-бело-зеленые, по цветам национального флага. Им было предписано экономить деньги на губной помаде, пудре, шелковых чулках и дижонской горчице. При королевском дворе для экономии бензина автомобили заменены запряженными лошадьми каретами, и корпулентная королева была вынуждена втискиваться в крохотную одноконную карету, отороченную голубой парчой и плюшевыми кистями. Заметив, что палаццо Дориа был единственным зданием на Корсо, над которым не развевался национальный флаг, разъяренная толпа ворвалась внутрь, ринулась вверх по лестнице и обнаружила там одинокую принцессу в обсыпанном мукой фартуке, занятую выпечкой булочек. Она сообщила, что семьи нет дома. Ее приняли за кухарку и ушли.

18 декабря в ответ на призыв Муссолини к «экономности и самопожертвованию» женщины по всей Италии вместе с королевой Еленой приняли участие в Giornata della Fede, Дне веры. Они обменивали свои золотые и серебряные обручальные кольца на металлические, что принесло в казну 37 тонн золота и 115 тонн серебра. Никогда еще режим не пользовался такой популярностью. Ракеле сделала и свой дар в виде килограмма золота и множества подарков, накопившихся на вилле Торлония. В одном из залов виллы была вывешена карта, на которой Муссолини булавками каждый день отмечал продвижение итальянских войск.

Война была ужасной. Несмотря на частую сменяемость бесконечно ссорящихся друг с другом генералов, несмотря на то, что при разгрузке подъемными кранами танки разбивались, несмотря на гниение сброшенных парашютами в дождевую грязь мешков со спагетти, мукой и сахаром, итальянские войска неуклонно продвигались вглубь Эфиопии. Под командованием безжалостного генерала Бадольо, прославленного граничащим с геноцидом «усмирением» ливийского сопротивления во время предыдущей кампании, итальянцы сбрасывали разрывные и зажигательные бомбы на поселения живущих в палатках мирных жителей, не щадя и явно помеченные большими красными крестами полевые госпитали Красного Креста. Еще до начала вторжения Муссолини санкционировал использование огнеметов и отравляющих газов, несмотря на принятый в 1925 году Международным комитетом Красного Креста и ратифицированный Италией запрет на химическое и бактериологическое оружие. В конце марта 1936