Читать книгу - "Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев"

— Сколько солдат было в отделении?

— 12 пограничников, включая меня, командира отделения. Мы все были вооружены винтовками, автоматов не было. На границу с собой каждый брал еще по 2 гранаты и по 90 патронов, это в обычный наряд. Если переходили на усиленную охрану, то выдавали по 120 патронов.

Лето 1942 года. Пограничники на отдыхе

В первые месяцы моей пограничной службы на новой границе как раз работала смешанная государственная советско-немецкая комиссия, которая определяла новую пограничную линию. В состав комиссии входили и юристы, и дипломаты, и пограничное начальство, и топографы. Тут же работали и саперы — с нашей стороны взвод, и с немецкой — аналогичное по численности соединение. Проходили пограничную линию, члены комиссии договаривались между собой, и наносили точные координаты границы на советскую и немецкую схему. После этого саперы устанавливали советский пограничный столб, а немцы — свой, примерно в 3–4 метрах от нашего. Мне пришлось примерно с неделю, пока комиссия проходила по нашему участку, охранять эту группу. Что интересно, я еще тогда подумал и обсудил этот момент со своими солдатами — советские саперы ставили подготовленный столб с гербом СССР, утвержденным Конституцией, все чин по чину, а немцы тут же пилили дерево, обтесывали его и наспех ставили с табличкой. Поэтому у меня возникла такая мысль: «А немцы-то ставят свои столбы временно!» Честное слово, действительно была подобная мысль. А тут через полтора года началась Великая Отечественная война.

Пограничная служба была довольно тяжелой, потому что граница располагалась в карпатских лесах, пограничная линия была не оборудована, контроль полосы не был налажен, и, что самое главное, не было пограничной связи, да и между заставами связь осуществлялась чисто символически через посыльных. Когда с нарядом ночью идешь на границу, то можешь использовать максимум ракетно-сигнальную связь, и все. Проводной связи, как обычно, не имелось, потому что не было специальных проводов погрансвязи, к которым можно в любое время присоединить через розетку телефонную трубку, и установить связь с заставой. Раций же в наряды не выдавали. Прослужил я на новой границе до марта 1940 года. А тут снова посмотрели на девятиклассное образование, и, практически не спрашивая меня, отправили в пограничное училище. Причина заключалась в том, что тогда звучал лозунг: «Сталин и Гитлер — мир и дружба», и в погранвойсках больше опасались войны с милитаристской Японией. Я попал в Саратовское пограничное училище на кратковременную учебу, всего на 6 месяцев, тогда начали ускоренно готовить младших командиров, причем не только пограничников, но и пехотинцев — рядом с нашим училищем располагалось аналогичное пехотное учебное заведение, и там тоже открыли ускоренные командирские курсы.

По окончании училища мне присвоили звание «младший лейтенант пограничных войск». И весь наш выпуск был в полном составе направлен на Дальний Восток. Всего нас выпустили одну роту в составе трех взводов, т. е. около сотни мл. лейтенантов. Ехали мы очень долго, до Москвы добирались пассажирским поездом. И в столице на Северном вокзале (ныне — Ярославский вокзал) собралось очень много пограничников, все двигались на Дальний Восток. Это были выпускники Саратовского, Харьковского и Орджоникидзевского пограничных училищ. Мы примерно неделю сидели в Москве, причем по перрону ходили одни пограничники в зеленых фуражках. Сопровождающие нас командиры сильно ругались с железнодорожным начальством, но те только руками разводили и объясняли, что все никак нет подходящих составов. Ведь тогда ходил три раза в неделю единственный пассажирский поезд «Москва-Владивосток», в котором были старые и маленькие вагончики, а билеты раскупались заранее. В итоге выяснилось, что на вокзале формировался товарный поезд с переселенцами, который назывался «Скорый и Веселый». Комендант вокзала поставил прямо в центр этого состава 4 или 5 пассажирских вагонов для пограничников и всех нас туда поселили. Месяц поезд добирался до Владивостока. Где-то он бежал быстро, не останавливался, а где-то стоял по дню, а то и больше.

В итоге мы добрались во Владивосток и нас всех сразу же записали в Приморский пограничный округ. Штаб округа располагался прямо в городе. Меня назначили заместителем начальника пограничной заставы «Узкая» 69-го пограничного отряда, который дислоцировался в пос. Комиссарово Приморского края. По сути, это был гарнизонный поселок отряда, располагавшийся недалеко от границы. Так что я нес службу уже в новой должности. Тут же я и женился, и здесь же меня застала война.

— Японцы нарушали пограничный контроль?

— Очень часто. Правда, наша застава не задерживала нарушителей, а другие заставы, было дело, задерживали. Вообще же очень японцы вели себя агрессивно. Мы в светлое время на границе не показывались — обязательно обстреляют. Даже был издан приказ начальника погранотряда о том, чтобы вблизи границы не появляться без надобности в светлое время суток. Причем наряды на границу мы также высылали затемно. Опасно было, нужно всегда быть внимательным и осторожным.

— Как вы узнали о начале Великой Отечественной войны?

— Прослушали объявление по радио и выступление Молотова, это было около 12–00 по московскому времени. Мы ждали, что Япония также вот-вот пойдет на нас войной. Все заставы перевели на усиленный режим охраны границы. Но, к счастью, японцы так и не рискнули напасть на Советский Союз. Уроки Хасана и Халкин-Гола не прошли для них даром.

Шла война, и буквально на второй неделе после 22 июня пригласили меня в штаб пограничного округа во Владивосток. Начальник отдела кадров подполковник Кузнецов начал со мной беседовать, и сказал, что меня назначают помощником начальника заставы на открывающейся заставе на о. Ратманова, который находится в Беринговом проливе напротив Аляски. Как выяснилось, этот остров никогда не охранялся, там не было пограничников, и сейчас советское правительство приняло решение взять этот остров под охрану. В конце Кузнецов мне говорит: «Мы посылаем туда только холостяков». Я объяснил, что женат, а в личном деле просто не успели зарегистрировать этот факт. Кузнецов начал думать, как же быть в таком случае, потребовал оставить жену, а в это время как раз началась эвакуация семей пограничников — их отправляли в тыл от японской границы. Он предложил ее также отправить. Но я отказался наотрез и сказал, что заберу жену с собой на заставу. В итоге кадровик сдался. Короче, жена со мной поехала.

Прямо во Владивостоке наши саперы очень быстро построили шестикомнатное здание заставы из дерева, а также склад и баню. Все это в разобранном виде 17 июля 1941 года было погружено на пароход