Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

25 июля Центр уведомил «Рамзая»: «Большой дом для сидящего ассигнует до пяти тысяч амов. Предлагают пока использовать все наличные средства. Приезжающие собой везут деньги для этой цели. От адвоката старайтесь получить возможные гарантии».

Перед самым приездом посланцев Москвы Рыльский сообщил, что Шмидт давно уже уехал обратно. Поэтому он просил инструкций, как найти «приезжающего ОМС» – «Малея» и сообщить фамилию, под которой тот прибывает в Китай. «Можно ли его будет найти через приезжающего одновременно к соседям Германа?» – задавал вопрос Рыльский. Однако разведупровец «Герман» на сей раз ехал не к «соседям» (к сотрудникам военной разведки), а по делам «Большого дома».

5 августа Коминтерн информировал, что приезжающий «Малей» «Германа» не знает.

«Малей» (Карл Лессе) тем временем уже 2 августа был в Шанхае. Здесь состоялась его встреча со старыми знакомыми. Вот что об этом писал Макс Клаузен: «Однажды я вместе с Зеппелем отправился в отель Мюнхен встретиться с Карлом Лессе, который руководил нашей коммунистической ячейкой в Гамбурге, перед моим отъездом в Москву. У Карла Лессе была забавная легализация. Он продавал лекарства от [Leрra sickness] болезни в китайских провинциях. В это дело не верил он сам». Lepra – проказа по латыни.

С помощью Зорге и «поляка Джона» (Стронского[31]) приезжие коминтерновцы установили связь с «Остеном» (Рыльским).

В 20-х числах июля Центр уведомил Зорге, что «Большой дом» ассигнует «для сидящего» до пяти тысяч «амов». Предлагалось пока использовать все имевшиеся наличные средства. Приезжавшие должны были привести с собой деньги для этой цели. От адвоката требовалось получить возможные гарантии. В тот же день через Зорге от Рыльского потребовали сообщить, «…какие связи сохранились с корейцем, малайцем, индокитайцами и другими вне Китая», а также какие имелись возможности для возобновления всех связей.

6 августа Зорге сообщил в Москву Таирову: «Остен дольше не может оставаться. Выедет 14-го пароходом кругом. Вызвал телеграфно Шмидта. Просит нас временно перенять связи с китайцами. Срочите нам решение или большой дом даст другие инструкции. Срочно ответьте». Рыльский отплыл из Шанхая на немецком пароходе, как и было запланировано, 14 августа.

К тому времени Большой дом ещё 3 июля дал «добро» Рамзаю на сохранение связи с китайцами. Итак, в критический момент многократного провала, который потряс до основания и ЦК КПК и Дальбюро ИККИ, когда под угрозой находились связи с компартией, шанхайская резидентура Рамзая пусть временно, пусть ненадолго, но переняла эти связи, не дала оборваться нити, соединявшей Коминтерн с КПК. Более того, Зорге вынужден был поддерживать связь и с отделением ОМС в Харбине.

А в деле с арестованными появилась новая интрига. 1 августа Таиров сообщил Рамзаю: «Большой дом просит, чтобы он историю со швейцарскими документами сейчас же приостановил. До нашего указания ему не следует ничего предпринимать…». На смену бельгийскому готовился швейцарский вариант. Однако об этом до сих пор никакой речи в переписке не было.

Возможно, этот вариант вводился Коминтерном помимо Рыльского и Зорге из-за Шнейдера (Ф. К. Фейергерд), находившегося в тот момент в Шанхае. Зорге предписывалось осторожно выяснить положение Шнейдера. Подобное указание можно объяснить только тем, что от «Анри» (Рудника) могли выйти на (Шнейдера) Фейергерда, так как «Чайна Трейдинг Ко» тесно сотрудничала с берлинской компанией (если не являлась её филиалом), которую тот представлял.

6 августа ещё Герман доложил «срочно Михаилу»: «Задержать историю со швейцарским документом не возможно. Швейцарский консул послал уже запрос своему правительству. Срочите разъяснение».

На следующий день поступил ответ из Москвы: «Шанхай. Рамзаю для Германа. Из Швейцарии сообщают о поступившем уже туда запросе из Вашего города. Мы примем все меры, чтобы был положительный ответ и чтобы нейтрализовать родных. Мы дали Вам 1-го указание приостановить швейцарскую публикацию, ибо лицо было обнаружено недалеко от Швейцарии.

С Б. будут большие трудности, когда дело появится в печати. Предпочли бы ещё переменить на другого, которого надеемся ещё найти. Всё же примем все меры. Михаил».

Под Б., возможно, имелся в виду швейцарец Бере, фамилией которого, на сей раз, назвался Рудник. Весь вариант, слепленный наспех, не выдерживал первой проверки. А уже готовилась международная кампания в защиту Анри с женой.

В очередной телеграмме Рамзаю уже для «Германа», только что прибывшего в Шанхай Адольфа Майера, констатировалось:

«Б. не только находится вблизи родного города, но его родители находятся в той же стране. Если даже первый акт будет благополучно закончен (сообщат, что такой имеется), то газетная кампания может заставить Б. и его родных сообщить о фальши. Мы принимаем меры к нахождению в нашей стране годных для этого людей с обеспечением всего. Сообщите, возможно, ли будет применить новую комбинацию? Швейцарская комбинация была затеяна без достаточной подготовки. (Она может принести много вреда. Что же теперь можно сделать? Возможно ли купить владельца и его родных и как приступить к этому? Опасность и в этом случае имеется. Они могут сообщить властям ещё до того как они что-либо узнают из прессы или от властей. – Все зачёркнуто в первоначальном тексте. – Авт.) Какой можете дать совет? Попытайтесь подкупить какого-либо консула. Абрамов».

Телеграмма свидетельствовала об отсутствии в Москве чёткой линии поведения в сложившейся ситуации.

10 августа Майер сообщил для Пятницкого: «Второе постановление суда, что если не швейцарцы, то выдать китайцам. Из Швейцарии получили пока положительный ответ, но ещё проверят фотографии больных. Другие комбинации поздны. Если не оправдаются швейцарские документы, то больные погибли».

Для спасения арестованных Коминтерном задействовалась «тяжёлая артиллерия». В этот же день, 10 августа, в Шанхай поступила «кричащая» телеграмма из Москвы:

«Рамзаю для Германа. Примите все возможные меры к спасению обоих из рук палачей. Одновременно пусть Вильгельм (китайский адвокат. – Авт.) обратится сейчас же к приезжающей Сун Цинлин, жене Сунь Ятсена, которая выехала 1-го из Берлина, с настоятельной просьбой спасти обоим жизнь. Она его по всей вероятности примет».

В очередной телеграмме Зорге для Майера сообщалось, что Б. не только оказался вблизи своего родного города, но и его родители находились там же. Высказывалось опасение, что планируемая газетная кампания могла заставить Б. и его родных сообщить о фальсификации. В этой связи Москва выясняла, возможно ли будет применить новую комбинацию. Швейцарская комбинация, как оказалось, была затеяна без достаточной подготовки и могла принести много вреда. Запрашивались предложения, и предлагалось попытаться подкупить «какого-либо консула».

Телеграмма свидетельствовала о полной растерянности в Москве. Да и какой совет мог дать Зорге, находившийся в Шанхае, – подкупить настоящего владельца паспорта и его родных и подсказать, как приступить к этому? Новый вариант готовился явно второпях.

12 августа Рамзай отправил