Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

конечно, внести изменения и дополнения, сообщив нам окончательный список. Местопребывание временного Политбюро, если нельзя в Шанхае, перенесите в Тяньцзин, Пекин или Харбин, приняв меры к сохранению связи с нами. Срочите передачу этой директивы адресатам».

До происходящих событий в советские районы выехали члены Политбюро ЦК КПК Чжан Готао (апрель 1931 г.) и Сянь Ин (в октябре 1930 г.).

Основную роль в передаче этой, предыдущих и последующих директив вынужден был сыграть сам Зорге, которому было просто некому поручить выполнение этой ответственной задачи. А времени было в обрез, и список был немалый, да к тому же шла охота на «Остена» (Рыльского). Трудно переоценить значение телеграмм, переданных в те критические недели через шанхайскую резидентуру, и роль «Рамзая» в этой передаче.

Временное Политбюро ЦК КПК было сформировано. В него вошли прежние члены Политбюро Чэнь Шаоюй, Чжоу Эньлай, рекомендованные Москвой Лу Футань, Ло Фу (настоящая фамилия Чжан Вэньтянь), Бо Гу[28] (настоящая фамилия Цинь Бансянь) и Ли Чжушэн (русский псевдоним «Славин»), Чэнь Юнь (настоящая фамилия – Ляо Чэньюнь), Кан Шэн[29] (он же Кон Син, настоящая фамилия Чжан Цзункэ). Бо Гу, Ло Фу и Ли Чжушэн, не будучи членами ЦК, были введены в состав временного Политбюро. Все они учились в Коммунистическом университете трудящихся Китая в бытность ректором университета П. А. Мифа. Цай Хэсэнь к этому времени был схвачен в Кантоне и замучен гоминьдановцами.

Все эти люди, за исключением Лу Футаня и Ли Чжушэна, переметнувшихся на сторону Гоминьдана, будут в дальнейшем занимать ведущие позиции в партийном и государственном строительстве Китайской Народной Республики.

У исследователей не возникает сомнения, что состав временного Политбюро ЦК КПК был сформирован по указанию представителя ИККИ «Остена» (Рыльского) на основе директив Исполкома Коминтерна.

Однако представляется, что в той обстановке Зорге не мог оказаться в стороне от создания временного высшего партийного органа Компартии Китая и ограничиться только ролью (даже очень ответственной) «почтальона». Памятуя его предложения о «совершенной смене, по крайней мере, верхов коммунистического аппарата», вчерашний коминтерновский работник Рихард Зорге, как думается, внёс свои коррективы и дополнения в предложенный Москвой список кандидатов.

Именно в эти дни Зорге познакомился с Чжоу Эньлаем, возглавлявшим Военный отдел ЦК и курировавшим Специальный (Особый) отдел, и Чэнь Шаоюем, который останется в истории Компартии Китая и Коминтерна под псевдонимом «Ван Мин» (выехал в Москву в конце сентября 1931 г.). Не могло не состояться и знакомство Зорге ещё с двумя членами временного Политбюро ЦК КПК – Кан Шэном и Чэнь Юнем. Оба они входили в состав руководства Специального отдела ЦК, причём Чэнь Юнь, 28-летний шанхайский печатник, являлся его заведующим.

После предательства Гу Шуньчжана Спецотдел ЦК был немедленно реорганизован. В его новой структуре было создано три основных отдела, отвечавших за «парттехнику», «работу в армии» и «борьбу с провокацией». Под «парттехникой» понималось обеспечение связи с советскими районами и Дальбюро ИККИ, подбор конспиративных квартир для руководства компартии, «обслуживание» – обеспечение безопасности заседаний ЦК, Политбюро, пленумов партии и т. д.

Вскоре Чжоу Эньлай в качестве члена Политбюро ЦК КПК выехал в Центральный советский район.

5 июля «Остен» (Рыльский) доложил «Михаилу» (Пятницкому) через «Рамзая», что из-за того, что «Маргарита» «тревожена полицией», она должна была выехать 4 июля в Геную. «Маргарита» – Маргарет Каул, была сотрудницей ТОС в Шанхае с начала 1931 г. Поэтому Рыльский вынужден был отложить собственный отъезд и остаться в Шанхае. Он просил срочно прислать человека, только тогда он мог выехать: «без никого» нельзя было оставить китайцев – складывалось очень тяжёлое положение. А для себя Рыльский потребовал «сапог» (паспорт) «немедленно».

В 10-х числах июля «Рамзай» получил телеграмму от «Старика»: «Сегодня газеты сообщают о переводе Анри и жены в кит[айскую] больницу, что может кончиться смертью. Большой дом просит принять все меры по освобождению Анри, не стесняясь в средствах. О возможных мероприятиях и перспективах телеграфируйте».

17 июля Рамзай, наконец, ответил на запрос Центра, под какой фамилией находились «больные» в тюрьме: «т. Михаилу. Из Бельгии ответили, что паспорт за № 21382 на имя Вандеррусен /?/ (так в тексте. – Авт.) настоящий, но данное лицо проживает в Бельгии. Срочно проверьте правильность этого и в данном случае попробуйте, чтобы исчезло, и постарайтесь это сообщение изменить.

Адвокату нужно немедленно для подкупа суда 10 000 амов. Срочите согласие и переведите деньги. Авансировать не из чего. Суд 3 августа».

Шанхайская муниципальная полиция арестовала Рудника как Хилари Нуленс. По отдельным утверждениям, при аресте у Рудника нашли два паспорта – бельгийский и канадский. Возможно, Нуленс и была фамилия по канадскому паспорту. Как таковая, эта фамилия ни разу в шифрпереписке 1931 г. не прозвучала. Первой перед властями международного сеттльмента Шанхая была озвучена фамилия Вандеркрюйссена, бельгийского подданного. Вместе с тем и китайская пресса, и Сун Цинлин, вдова Сунь Ятсена, и Чан Кайши изначально идентифицировали представителя ОМС в Шанхае как Нуленса. Фамилия «Нуленс» («Нулэнс») была озвучена в коминтерновской переписке 1932 г. и в последующие годы, равно как и фамилия «Руэгг», которая, как мы увидим, появилась далеко не сразу.

Тем временем помощником начальника IV Управления В. Х. Таировым была получена телеграмма от заведующего ОМС Абрамова: «Прошу срочно сообщить Рамзаю от Михаила:

21 июля из Москвы выехало лицо со специальным заданием содействовать лечению Анри. Информируйте его о положении Анри и нужные связи. Содействуйте ему полностью. Звать его Адольф Майер, австриец. Остановится в Палас Отеле. Если не найдёт там комнаты, будет 3, 4 и 5 августа (файф-о-клок) находиться в ресторане Палас. Подтвердите прибытие. Прошу ни на йоту не ослаблять Вашей заботы по лечению Анри».

Германа Зиблера, по паспорту Адольфа Майера, Рихард Зорге хорошо знал, поэтому не требовались пароль и отзыв. В дальнейшей переписке Зиблер-Майер проходил под псевдонимом «Герман».

21-го же числа из Москвы в Шанхай выехал «временный омсовец». Он, как и Майер, должен был остановиться в «Палас Отель», где он должен был «искать Шмидта». Для облегчения контакта «временный омсовец» имел при себе «фото ребёнка и паспортную фамилию Шмидта». Вероятно, «фото ребёнка» выступало в качестве опознавательного признака. Псевдоним приезжего был «Малей» (Малли). При этом он не должен был «связываться со Шнайдером». Под псевдонимом «Малей» скрывался Карл Лессе[30].

Итак, в один день из Москвы выехали два посланца по линии Коминтерна, которые следовали в один и тот же пункт и должны были остановиться в одном и том же отеле, только встречать их должны были разные люди – Зорге и Шмидт. Шмидт, который являлся сотрудником пункта ОМС в Харбине, ещё только должен был повторно прибыть в Шанхай, но к назначенному