Читать книгу - "Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский"

ту пору общественным вниманием. Стремление к познанию родного края стало своего рода поветрием, охватившим значительное количество русской молодежи, притом не только сибирской. Это было новое идейное движение, принципиально отличное от сибирского областничества XIX в.; оно затрагивало в той или иной степени многие регионы России. Пафосом «родиноведения» были проникнуты, например, члены хабаровского кружка, сплотившиеся вокруг Арсеньева. М. К. описал эти настроения в статье «Родиноведение и студенчество». Решительно отделяя современный интерес к родному краю от романтического культа Сибири, «печальной и угрюмой красавицы», М. К. рассказал в этой статье о деятельности студенческих кружков и землячеств (прежде всего – в Петербургском университете) и заключил выводом: «…нарождается глубокое движение среди всей русской интеллигенции. Вопросы родиноведения становятся понемногу вопросами дня»[44].

В течение 1916 г. состоялось несколько собраний кружка, на которых обсуждались сообщения и доклады, подготовленные учениками. На следующем собрании (14 мая) М. К. продолжил свой рассказ о Финляндии, сделав сообщение о финских краеведческих кружках и обществах и иллюстрируя его «картой музеев и обществ края и снимками отдельных музеев, провинциальных и центрального в Гельсингфорсе». Кроме того, он передал кружку несколько программ для собирания произведений народного творчества[45].

А 27 октября 1916 г. кружковцы обсуждали два доклада: ученика 6‑го класса Жени Зарезина «Впечатления от некоторых улиц Лесного» и ученицы 7‑го класса Тэзи (Таисии) Степановой[46] «О Новосильцевской церкви»[47]. Комментируя выступление Степановой, М. К. говорил о восприятии современниками дуэли Новосильцева (письма П. А. Вяземского, стихотворения К. Ф. Рылеева и В. К. Кюхельбекера) и завершил словами о том, что «зачастую „привычный“, примелькавшийся памятник старины оказывается, при ближайшем ознакомлении с ним, свидетелем – внешним знаком – незаметного, но глубокого момента прошлой жизни»[48].

М. К. определенно выделял Тэзи Степанову среди других своих воспитанников в Лесном, помогал ей советами, снабжал нужной литературой[49]. В 1917 г. между ними завяжется переписка, продолжавшая до конца жизни ученого. В 1930‑е гг. и после войны, когда М. К. жил в Ленинграде, они изредка встречались и, разумеется, вспоминали прошлое.

Другим участником кружка, окончившим Коммерческое училище и целиком посвятившим себя позднее краеведческой работе, был Сергей Александрович Безбах (1898–1940). Начав с свой путь краеведа-исследователя с доклада в кружке об истории Лесного института, он станет в 1920‑е гг. инициатором краеведческой работы в этой части Петербурга – Ленинграда. Будучи учителем в ленинградской трудовой школе № 168 (бывшее Коммерческое училище) и одновременно сотрудником Центрального бюро краеведения, Безбах был «настоящей душой, мозгом и двигателем всего краеведческого движения в Лесном в 1920‑х годах…»[50] Ему принадлежит книга «Лесной» (Л., 1929) – к 125-летнему юбилею Лесного института.

М. К. стремился привлечь к работе в кружке и некоторых своих воспитанников из Шестой гимназии. Нам известно имя лишь одного из них: Константин Журавлев. «Кстати, не встречаете ли где-нибудь Константина Журавлева, – его я совсем потерял из виду, да и адреса его не помню», – спрашивал М. К. в письме к Т. Э. Степановой от 14 мая 1920 г.

Покинув Петроград в 1918 г., М. К. с любовью и грустью вспоминал о Лесном, о своих коллегах (В. А. Трофимове, М. Я. Рудинском) и учениках, живо интересовался их судьбами. «Расскажите мне поподробнее о всех добрых знакомых, – просит он Т. Э. Степанову в том же письме. – Как школа, где Влад<имир> Александрович, есть ли какие-ниб<удь> вести о Мих<аиле> Яковлевиче? Где Женя Зарезин[51]? Шура Будницкая[52] и т. д. и т. д. и т. д.» Встречался он, наезжая в Ленинград, и с А. Н. Максимовой. 30 ноября 1928 г. М. К. восклицает (письмо к Т. Э. Степановой из Ялты):

Как чудесно было повидаться с Анной Николаевной и вспомнить такую милую и памятную мне лесновскую старину! Жизнь разметала кругом народ, от стольких лесновцев на виду теперь очень мало осталось. Я, напр<имер>, часто встречаюсь только с Сережей Безбахом. Затем – Анна Николаевна, Вы… И вот, в сущности, все. Например, Влад<имира> Александровича[53] я не видел с 1918 года; шутка сказать, 10 лет!

Есть у меня план – нынче летом побродить по южным городам – м<ожет> быть, побываю и в Киеве – тогда, конечно, увижу и Мих<аила> Яковлевича[54] (88–29; 9–10).

Дружба с Тэзи Степановой продлится, как уже сказано, до конца жизни М. К. Но ему писали и другие кружковцы. «Я получил очень хорошее письмо от Милы[55], но оно также дошло до меня с большим опозданием, – сообщает он Т. Э. Степановой 18 октября 1920 г. из Томска. – Теперь, в связи с политич<ескими> пертурбациями, не знаю, где она находится. Б<ыть> м<ожет>, она вернулась в Лесное. Хотел бы я знать ее точный адрес».

Что касается кружка, то после отъезда М. К. и М. Я. Рудинского он на несколько лет прекратил свою деятельность. Однако летом 1922 г., по желанию бывших его участников, оставшихся в Петрограде (и прежде всего С. А. Безбаха), кружок был возрожден под названием Общество изучения Лесного. А еще через год, завязав отношения с обществом «Старый Петербург», Общество изучения Лесного преобразовалось в «Отделение общества „Старый Петербург“» (с апреля 1924 г. – «Отделение общества „Старый Петербург – Новый Ленинград в северных окрестностях Петербурга“»). Впоследствии Общество еще не раз меняло свое название[56].

В феврале 1926 г. Общество изучения, популяризации и художественной охраны старого Петербурга и его окрестностей (так именовалось в тот момент «Отделение общества „Старый Петербург – Новый Ленинград в северных окрестностях Петербурга“») официально пригласило М. К. «как основателя и одного из первых активных работников в деле изучения нашего района» на торжественное заседание, посвященное десятилетию Кружка изучения Лесного. Заседание должно было состояться (и состоялось) в воскресенье 14 марта 1926 г. в помещении бывшего Коммерческого училища, превратившегося к тому времени в школу № 168. Письмо подписали председатель Отделения Г. Боч и его заместитель С. Безбах[57].

Однако М. К., находившийся в то время в Иркутске, не смог принять участие в торжестве, хотя – нет сомнений! – был глубоко тронут этим приглашением, напомнившим ему об училище в Лесном и близкой ему «дорогой лесновской публике»[58].

Глава VIII. В Географическом обществе

Осенью 1914 г., вернувшись в Петроград из Хабаровска, М. К. встречается с И. А. Шляпкиным и А. А. Шахматовым, сообщает о своих поездках по Приамурью, делится своими дальнейшими планами. Тогда же начинается его участие в заседаниях Отделения этнографии Русского географического общества. Вероятно,