Читать книгу - "Тайный год. Неизвестный дневник священника - Архимандрит Спиридон (Кисляков)"

нам в молитве. Молитва! Что же она такое есть сама по себе? Ты, мое «я», хоть когда-нибудь задавалось ли таким вопросом? О, ты никогда не задавалось этим вопросом, и потому ты не знаешь ее. Молитва – это живая связь человека с Богом. Молитва – это вечный телефон к Богу. Молитва – это всегдашняя свободная возможность живого общения человека с Богом, молитва – это свободная возможность получить от Бога все просимое и все желаемое, молитва – отдача человеком всего своего невозможного Богу и взамен этого получение от Бога всего возможного, Божеского. И однако, несмотря на все это, я чувствую в себе скорее тяготение не молиться, чем молиться. Что же это такое? О, это есть практическое неверие в Бога, отрицание Его в собственной жизни, волевое безбожие, обоготворение себя самого.

О, великий Господь! Как все это страшно становится! Не молиться – значит не верить в Тебя, значит не любить Тебя, презирать Тебя, ставить себя самого выше, ценнее и достойнее Тебя. Вот и все, почему человек не молится Богу. И все это, говорю я, вытекает только из одного естественного источника – перевеса собственной принадлежности себе над принадлежностью себя как твари Богу Творцу. Из этого же источника произошло и всякое зло; борьба же и победа над принадлежностью себя себе во имя торжества принадлежности себя Триипостасному Богу и есть истинное подвижничество Христово, увенчанное святостью Святого Духа. О, Боже всемогущий, преславный, единый, святой! Помоги мне раз навсегда во имя Твое святое иссушить и изничтожить в себе эту принадлежность себе самому! Господи Боже мой! Да живет и процветает и приносит обильнейшие плоды во мне моя принадлежность Тебе на счет принадлежности моей себе!

Боже, Царь мой! Я ничего не хочу, как только того, чтобы всем моим существом принадлежать Тебе и принадлежать вечно и бесконечно. Боже всесвятой! О, как хорошо и сладко принадлежать Тебе и только Тебе одному. Я другого блаженства не знаю, кроме блаженства быть Твоим и Тебя иметь своим. Это такое всесовершеннейшее блаженство, равного которому нет ни на земле, ни на небе. О, сладко и пресладко быть с Тобою и себя самого чувствовать и ощущать в Тебе, моем Боге! О, Господи Боже мой! Благодарю Тебя за то, что я как человек имею в себе идею о Тебе. Благодарю Тебя, Триипостасный Бог, за то, что Ты вложил в меня силу, закон принадлежности Тебе, моему Творцу! Благодарю Тебя, мой Создатель, за то, что Ты дал мне совесть, различающую добро и зло и оправдывающую первое и осуждающую второе. Благодарю Тебя, мой Создатель, за то, что Ты открыл Себя для меня и во мне, даже в самой космической природе. Благодарю Тебя, что Ты наградил меня естественною нравственностью, законом откровения о Себе. Благодарю Тебя, наконец, за то, что Ты в лице единородного Сына Своего открыл Себя всему миру, что Ты есть Триипостасный Бог, Бог Отец, Спаситель и Утешитель всего сущего. За все благодарю и славлю и воспеваю Тебя, безначального вечного Бога, аминь.

4 января. [Проповедь Иоанна Крестителя]

Снова я переношусь своими мыслями к Иоанну Крестителю. Я представляю его тихо переходящим с места на место и часто останавливающимся и беспрестанно вопиющим: «Покайтесь! Ибо приблизилось Царство Небесное» [Мф. 4, 17]. И вот со всех сторон в большом количестве идет народ к нему. Народ этот весь превращается в один слух. Сердца всех переполняются священным благоговением к пророку. Все на него смотрят, у всех взоры туманятся горячей слезой. Многие женщины и мужчины всхлипывают от сердечного, еле сдерживаемого рыдания. «Не Христос ли, не Мессия ли Он?» – думают все.

Пророк все сильнее и сильнее проповедует покаяние. Когда же он сказал: «я не Христос, я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу. Я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем», – тогда весь народ вздрогнул и тотчас почувствовал себя как бы охваченным каким-то внутренним огнем невообразимой радости; у всех пробежала по телу приятная дрожь; все наполнились каким-то радостным чувством ожидания видеть и слышать Самого Мессию, время явления Которого уже настало. Все с минуты на минуту с нетерпением ждут Его. Иоанн же в это время то проповедует людям покаяние, то дает ответы на предлагаемые ему вопросы, то целыми тысячами крестит людей в струях реки Иордана, куда входят все крещающиеся, которые до тех пор не выходят из реки, пока публично не раскаются в своих грехах.

Чудная картина! С одной стороны, все берега священной реки Иордан усеяны пестрой многотысячной толпой народа, с другой стороны, огромная поверхность реки уже вся запружена десятками тысяч людей обоего пола: одних – совершенно нагих, других – в тонких льняных рубашках, все они – кто по пояс, кто по грудь – стоят в воде и во всеуслышание громко выкрикивают свои грехи; у всех на глазах слезы, все рыдают; сам Иоанн стоит на краю берега, окруженный многотысячной толпой. Но вот покаявшаяся часть народа выходит из воды, она уже одевается, на смену ей, точно такая же по количеству, другая часть уже входит в воду и, как и первая, открыто и публично кается в своих грехах. Слезы, рыдания кающихся доходят до небес… Это зрелище, поистине достойное неба! Народ в рядах Иоанна Крестителя все увеличивается. Десятки тысяч людей стоят уже на несколько верст вдоль реки Иордан. Все чего-то ожидают, перед чем-то внутренне трепещут, чему-то радуются, и время от времени вдруг сердца всех наполняются каким-то священным страхом, от которого, точно от электрического тока, дрожь тонкими струйками ужаса пробегает по всему их существу. От этой дрожи весь народ на минуту цепенеет; но потом скоро от этого священного страха освобождается. Народный говор не умолкает. Все говорят между собою о том, что день пришествия Мессии близок, что не сегодня завтра все собственными глазами увидят Его Самого. А Иоанн все проповедует, все крестит, и все идут к нему. Картина дивная, единственная в истории картина, и, о, как сладостно и приятно созерцать ее!

5 января. [Внутренние изменения пророка Иоанна на Иордане]

Народ уже заполонил собою всю реку Иордан и оба берега этой священной реки. Заиорданская пустыня представляет собою сплошную движущуюся массу людей. В этот день Иоанн, как никогда прежде, часто меняется в лице: он то краснеет, то бледнеет. Голос его особенно силен и дрожит. Движения его неспокойны, порывисты. Он переживает в