Читать книгу - "Полководцы Победы - Леонид Михайлович Млечин"

Накануне Великой Отечественной Еременко вызвали в Москву. 22 июня, когда он уже паковал вещи, позвонил начальник штаба Дальневосточного фронта генерал-лейтенант Иван Васильевич Смородинов:

– Только что сообщили из Генштаба: немцы перешли границу и бомбят наши города. Война!

Еременко удивился:

– Почему же штаб фронта держал в секрете от командиров армий сообщения из Генштаба о том, что надвигается война?

– Потому, что их не было, – коротко ответил Смородинов.

Пятеро суток Еременко поездом добирался до Новосибирска, там пересел на самолет. Он должен был принять под командование 16-ю армию, которую срочно перебрасывали на фронт из Забайкальского военного округа.

Но в Москве его принял нарком обороны маршал Семен Тимошенко, сказал:

– Командующий Западным фронтом генерал армии Павлов и начальник штаба фронта отстранены от занимаемых должностей. Вы назначены командующим фронтом. Немедленно выезжайте на фронт.

Командующий на передовой

До штаба фронта, находившегося в лесу, добрались под утро. Генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов завтракал в своей палатке.

Увидев Еременко, генерал обрадовался:

– Какими судьбами к нам?

Еременко вместо ответа протянул ему приказ.

Павлов недоуменно спросил:

– А меня куда же?

– Нарком приказал ехать в Москву.

Западный фронт находился в бедственной ситуации, и о положении своих войск генерал Павлов сказать почти ничего не мог. На фронте образовалась брешь, в которую устремились немецкие войска. Им должен был противостоять по существу создаваемый заново Западный фронт.

Утром 3 июля Еременко прибыл на командный пункт командира 1-й Московской мотострелковой дивизии полковника Якова Григорьевича Крейзера. Немецкие войска только что взяли город Борисов и двигались вдоль шоссе Минск – Москва. Еременко был раздражен потерей города. Крейзер вызвался контратаковать немцев. Дивизия располагала сотней танков, в том числе новыми – Т-34 и тяжелыми КВ. Комдив сам пошел в атаку на головном танке. Дивизия выполнила приказ. В дни поражений и отступлений это было особенно ценно. Увидев живого и невредимого Крейзера, Еременко, по свидетельству очевидца, неожиданно для всех и, может быть, для самого себя обнял полковника и сказал:

– Представлю к званию Героя Советского Союза и добьюсь, чтобы представлению дали ход.

Несколько дней дивизия Крейзера успешно оборонялась и даже контратаковала. Еременко сдержал свое обещание. За личное мужество командиру дивизии полковнику Якову Крейзеру присвоили звание Героя Советского Союза. Через несколько дней Крейзер был ранен. Но вернулся на фронт и успешно воевал. Командовал армией, а после Великой Отечественной – военными округами. Был произведен в генералы армии и стал начальником Высших офицерских курсов «Выстрел».

Западным фронтом Еременко командовал недолго. 4 июля маршал Тимошенко сам возглавил фронт. Еременко стал его заместителем. В штабе не отсиживался. 6 июля Еременко докладывал командующему фронтом и Генштабу:

«В шесть вечера 5 июля я организовал контратаку и отбросил противника на три километра. В час ночи это направление усилил. К двум часам ночи разыгрался большой ночной бой. Сейчас на этом рубеже идет бой. Я сам участвовал в контратаке. Только от пикирующих бомбардировщиков получил контузию, но чувствую себя ничего и продолжать службу могу.

Противник ведет сильный артиллерийский огонь и с утра начал интенсивное применение авиации. Западнее местечка Борковичи вышла и сосредоточилась наша 126-я стрелковая дивизия, которой поставил задачу нанести удар во фланг противника».

Еременко делал все, чтобы остановить немецкое наступление. И получалось. На сей раз против него действовали не танкисты Гейнца Гудериана, а другая ударная сила группы армий «Центр» – 3-я танковая группа, которой командовал генерал-полковник Герман Гот.

В журнале боевых действий 3-й танковой группы записано: «Несмотря на первый неожиданный успех, этот участок фронта постепенно стал местом затяжных боев с переменным успехом, которые в конечном счете лишились перспективы».

Еременко остановил немецких танкистов. Андрей Иванович вспоминал, как воевал в июльские дни 1941-го:

«Противотанковый полк с приданным ему усилением выступил по тревоге по шоссе Невель-Городок. Мы с группой офицеров выехали в полк уже в сумерках. Командиру полка было приказано оставить один дивизион на этом рубеже, который удачно прикрыт озерами и болотами, недоступными для танков.

В 12 километрах от Городка на очень выгодной позиции была поставлена еще одна батарея. Она могла простреливать огнем дорогу. Уже создавалась глубина нашей обороны. Артиллерийскому дивизиону, которым командовал капитан Чапаев, сын Василия Ивановича (Александр Васильевич Чапаев пройдет всю войну и станет генералом. – Л. М.), приказано занять огневые позиции влево от дороги, а 45-мм пушкам занять позиции вправо от дороги. Промежуток между артиллерийскими позициями на дороге заняли танки.

Появились вражеские танки, бронемашины и мотопехота. Наша артиллерия, танки и стрелки открыли огонь. Мы оказались в выгодном положении: наши огневые средства к этому времени были уже изготовлены к бою, а противнику пришлось развертываться под огнем.

Половина гитлеровских танков и бронемашин была подбита. Остальные повернули назад. Настроение у танкистов, артиллеристов и пехотинцев заметно поднялось, для них это была первая, хотя и небольшая, победа в первом в их жизни бою.

Враг заметался, еще раз попробовал выдвинуться, но был снова отброшен артиллерийским огнем. Тогда гитлеровцы начали поспешный отход на запад».

Генерал Еременко постоянно находился на передовой. Он вспоминал: «Противник при поддержке танков и авиации перешел в наступление на 34-й корпус, потеснил и отбросил его части на левый берег Днепра. Сложилась тяжелая обстановка. Она усугублялась еще и тем, что командир корпуса заболел, управление дивизиями ослабло. Я был вынужден выехать в дивизии, чтобы помочь навести порядок в управлении войсками».

Почти месяц продолжались бои за Смоленск. Сражались за каждый клочок земли. Еременко делал все, чтобы части вермахта не продвинулись вперед.

Будущий Герой Советского Союза генерал армии Александр Васильевич Горбатов вспоминал бои на Смоленщине:

«Мы удерживали Ярцевский узел дорог и город Ярцево четверо суток. Эти четверо суток были насыщены яростными, но безуспешными атаками противника.

Во второй день появилась машина, и из нее вышел генерал-лейтенант Еременко. Обнялись. Информировал об обстановке. Андрей Иванович сказал: “Нужно удерживать позицию во что бы то ни стало, потому что есть еще наши соединения, которые находятся западнее вас” – и уехал к этим соединениям на запад».

Сталинградская битва

В феврале 1942 года Еременко после тяжелого ранения – он едва не лишился ноги – положили в госпиталь. Лечение шло медленно. В мае ему позвонил Сталин, спросил, как здоровье. Еременко записал в дневнике:

«Я ответил, что лечение идет хорошо, и врачи говорят, что через 30–35 дней я поправлюсь.

На это он мне сказал:

– Спешить не надо, нужно вылечиться, как следует.

В начале июня уже совсем дело шло на поправку, как вдруг состояние ухудшилось,