Читать книгу - "Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич"

затем не сумеешь ее отодрать от нее?

— Поживем, увидим, — постаралась как можно беззаботней произнести я. — Ты говоришь, что она вцепится в роль, как клещ. Но если ей не позволить ее сыграть, то получается, что таким клещом являюсь я.

— Ты прима театра, тебе можно.

— Такой должности в штатном расписании театра нет. В конце концов, надо давать шанс и другим.

— Вот не знал, что ты такая добрая. Шанс надо давать, только не в театре. Здесь действует правило: дашь шанс другим, потеряешь свой. Или ты этого не знаешь?

— Знаю, — призналась я.

— Ну, так тогда…

Но я не дала ему завершить фразу.

— Эрик, я обещала, даже если и совершила большую глупость. Но я не могу прийти к ней и сказать: Аглая, я поступила опрометчиво, играть не будешь. Прошу тебя, пусть в следующий раз выйдет она. И давай больше не спорить на эту тему.

— Мы приехали, — объявил Эрик. — Хорошо, я согласен.

Мы вошли в квартиру, Анжела тут же отправилась спать. Правда, перед тем, как это сделать, бросила на меня какой-то странный взгляд. Но я тогда не обратила на него внимания, меня в тот момент занимали другие мысли.

Мы остались одни с Эриком.

— Знаешь, Марта, хочется выпить. На банкете я едва пригубил шампанское, так как пришлось затем вести машину. Присоединишься?

— Мне что-то не хочется, а ты выпей, — сказала я.

Хотя я знала, что мое разрешение на выпивку Эрику не требовалось, но он почему-то обрадовался моему согласию, подошел к бару и достал бутылку виски. Налил в бокал и подсел ко мне на диван.

— Не выходит из головы наш разговор в машине, — произнес он. — Напрасно ты затеяла его при Анжеле.

В этом он был прав, подумала я. А вслух сказала:

— Так получилось.

— Раньше у тебя получалось лучше.

— Наверное, старею.

— Не говори глупости, у тебя лучший возраст.

— Сорок лет? — удивилась я.

— Тебе еще не сорок.

— Через три года. Они пройдут очень быстро. Или ты забыл?

— Все я прекрасно помню. — Эрик отхлебнул из бокала. — Да и главное ни сколько лет, а как человек выглядит. А ты выглядишь великолепно. У тебя впереди еще масса времени.

— Время, как деньги — это то, что кончается быстрей всего.

— Рад, что ты это понимаешь. Не стоит им кидаться. А ты вдруг сделала такой подарок Аглае. Ради чего? Честно говоря, я так и не понял. Скажи, что тебя подвигло? На все есть свои причины.

С этим утверждением своего гражданского мужа я была полностью согласна. Другое дело, не всегда просто докопаться до истинных причин. Иногда они скрыты на такой глубине, что никакой душевный экскаватор не выроет внутри тебя такой глубокий колодец. Но это не означает, что не следует делать таких попыток.

Другое дело, почему-то я не была уверенна, что стоит говорить Эрику о том, что меня побудило так поступить. Если я скажу все, как есть, точнее, как мне это представляется на данный момент, ему это сильно не понравится. Людям вообще не нравится слышать то, что выбивает их из состояния душевного комфорта.

— Так ты будешь отвечать на мой вопрос? — поинтересовался Эрик, не дождавшись от меня ответа. Я поняла, что перегнула с паузой. Она всегда выглядит фальшиво, если является слишком короткой или слишком длинной.

— Конечно, буду, — произнесла я. — Только ничего нового не скажу.

— Повтори старое, — предложил Эрик, снова наполняя виски бокал.

— Хорошо, — грустно вздохнула. — Мне не совсем нравится, как идут дела в театре. Помнишь, полгода назад мы уже беседовали на эту тему.

— У меня хорошая память. Я тоже не всем доволен, но ты же должна понимать, что золотой век театра позади. Сегодня у людей другие приоритеты, все пялятся в телефоны. Остальное у них на остаточном принципе. И нам уже ничего не изменить. Самое лучшее — принимать реальность такой, какой она является.

— Я согласна, время для театра не лучшее. Но это не означает, что можно ставить все, что не попадя. Наоборот, надо искать самое хорошее.

— И где это самое хорошее? — насмешливо спросил Эрик. — Тебе известны его залежи?

— Если поискать, можно найти Мы же не ищем. Я сегодня играла в спектакле, и все время чувствовала, что происходит что-то не то.

— Поэтому ты и предложила роль Каневой?

— В том числе. Но не только.

— А еще почему?

— Не знаю, — честно произнесла я. — Это был какой-то внезапный импульс, который шел из моих глубин.

— Начинаю бояться твоих импульсов, которые идут из твоих глубин. Может, тебе не стоит туда спускаться?

— А я и не спускалась, все случилось само собой. Я вдруг там оказалась, а почему, не знаю.

— Всегда боялся людей, которые сами не понимают, что творят. Еще раз предлагаю: давай не вводить в постановку Аглаю. По крайней мере, пока. А там посмотрим.

Я отрицательно покачала головой.

— Даже если я совершила глупость, я все равно обещала.

Эрик пожал плечами, как бы говоря этим жестом, что расстрелял всю обойму аргументов. Затем посмотрел на часы.

— Ух ты, уже второй час ночи, — присвистнул он. — Давай спать, завтра, как всегда много дел.

2

Я сидела в зрительном зале и смотрела на сцену. При этом чувствовала себя немного не в своей тарелке, ведь я привыкла находиться на подмостках, а из зрительного зала смотрели на меня. А сейчас все было ровно наоборот.

Эрик для того, чтобы ввести в спектакль Аглаю, решил сделать его прогон с ее участием. Разумеется, роль она знала, но так как ее готовили в качестве моего дублера, то она до этого не слишком усердствовала на репетициях. А теперь надо было исправить все эти недоработки.

Я смотрела на Аглаю и сознавала, что она играет лучше меня. Я даже не могла понять, в чем это проявляется, но не сомневалась, что так оно и есть. В этой роли она смотрелась как-то органичней, натуральней. Это проявлялась в таких мелочах, которые заметить мог только опытный глаз. А то, что у меня он был именно такой, я нисколько не сомневалась.

Я почувствовала досаду. Наверное, когда я предлагала Аглае сыграть вместо меня, то подсознательно была уверенна, что лучше меня она это не сделает. А теперь видела, что ошиблась. Другое дело, что, возможно, мало, кто это разглядит, но это слабое утешение. Важно же другое, что она меня превосходит, по крайней мере, в этой роли. И, возможно, Эрик был прав, нельзя так поступать, с моей стороны это было крайне неосторожно.

Я взглянула на