Читать книгу - "Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума"

поклонники Вайнреба восхищались тем, как он морочил голову СД, видя в этом особенно хитрый пример пассивного сопротивления, особенно учитывая его слова, что он помогал скрывающимся евреям деньгами и поддельными талонами на еду. То, что Вайнреб помог якобы десяткам людей скрываться – этот подвиг он противопоставляет трусливому, низкому, подлому поведению снобов из еврейского совета, – вызывает сомнения. Вероятно, нескольким людям он помог. В декабре 1942 года его даже ненадолго арестовали за ношение незаконных документов, но звонок Коху его вызволил.

Как минимум дважды Вайнреб на радость Коху выдал членов Сопротивления. Один его участник, бухгалтер Рингелинг, предложил Вайнребу пустые удостоверения личности. Второй, Ван Вальт ван Праг, однажды поставил Вайнребу поддельные документы. Рингелинга СД арестовала в его конторе во время встречи с Вайнребом. В случае с ван Прагом сотрудники службы безопасности уже находились в доме Вайнреба и схватили подозреваемого при выходе оттуда.

Такие выходки Вайнреб не мог позволять себе бесконечно: новые аресты по его наводке неизбежно навлекли бы на него подозрения. Тем не менее он должен был выдать СД что-то весомое. Он выдумал новую уловку, чтобы немцы продолжали верить в его прекрасные небылицы.

Вайнреб увлекался древнееврейскими легендами. Одна из них – знаменитая история о пражском раввине XVI века Иехуде Лёве бен Бецалеле, который вылепил из глины фигуру. При помощи мудреных ритуалов в эту фигуру, Голема, вдохнули жизнь: так, в рот ему вложили обрывок бумаги, где было написано имя Бога. Голем, создание одновременно конструктивное и деструктивное, должен был отвратить погромы против пражских евреев. В некоторых вариантах легенды Голем выходит из-под контроля и впадает в неистовство, как монстр Франкенштейна. Когда создатель усмирил Голема, его глиняное тело сохранили на чердаке синагоги. Согласно одной легенде военного времени, некий нацистский офицер отправился на поиски этого тела в оккупированной Праге. Пытаясь уничтожить Голема на чердаке, этот нацист умер при невыясненных обстоятельствах.

Вайнреб создаст собственного Голема. Персонаж его собственной легенды будет реалистичным, из плоти и крови. Кому-то предстояло сыграть роль аристократа Сикса: попасть в лапы СД, подтвердить, что его тоже якобы надула шайка подлых немцев, а потом – по плану – выйти на свободу, чтобы Вайнреб выиграл побольше времени. В поисках кандидата на столь опасную роль он обратился к миру мелких, а порой не таких уж и мелких, уголовников, из числа которых немецкие оккупанты вербовали самых безжалостных коллаборационистов. Ворам, спекулянтам, вымогателям платили за выслеживание скрывающихся евреев. Кого-то из них нанимали на грязную работу в тюрьмах гестапо и других местах, где пытали евреев, коммунистов и участников Сопротивления.

В перевернутом с ног на голову мире нацистской оккупации преступность, разумеется, была понятием размытым. Профессиональные уголовники, помогавшие немцам убивать невинных мирных граждан, в понимании нацистов действовали «легально», а Сопротивление подрывало законы оккупантов актами саботажа, подделкой документов, публикацией нелегальных газет и так далее. В редких случаях преступный мир помогал Сопротивлению. Уловки, фальшивые имена, подсадные утки – вот методы, которые применяли и нацисты, и те, кто с ними боролся. Об этом повествует один из великих классических романов голландской послевоенной литературы, «Темная комната Дамокла» (De donkere kamer van Damokles, 1958): герои Сопротивления и коллаборационисты выдают себя за других, здесь нет ничего однозначного. В истории Фридриха Вайнреба автор романа, Виллем Фредерик Херманс, однажды сыграет очень важную роль.

Вайнреб всегда утверждал, что евреям, чтобы выжить, приходилось играть не по правилам. И он был прав. Поэтому, если оставить за скобками его обиды на снобизм евреев высшего класса, он так презирал юденрат: они цеплялись за правила, рискуя собственной жизнью и жизнью всех евреев. Поэтому Вайнреб выдумал собственные правила, которые – по крайней мере для некоторых – были ничуть не безопаснее. Он искал существо, которое он создаст «собственными руками и которое будет слепо выполнять мои указания. Только Голем исполнит роль Сикса. Только Голем будет делать то, что я скажу»[81].

Один знакомый торговец произведениями искусства познакомил Вайнреба с мелким аферистом Соттенсом, который промышлял подделками и поставлял Сопротивлению фальшивые документы. Он жил на одной из небезопасных темных улиц в Амстердаме недалеко от доков, на чердаке. Вайнреб огорошил Соттенса своими привычными небылицами. Нужен человек, который отвлечет немцев от генерала фон Шумана. Он выступит в роли одного из его помощников, голландского аристократа Сикса. «Сиксу» придется провести какое-то время в тюрьме, но здесь есть свои плюсы: ему хорошо заплатят и не заставят работать в Германии, в отличие от других голландцев в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти. Там он будет выполнять подробные указания Вайнреба и направит немцев по ложному следу, упомянув ряд вымышленных членов шайки генерала. Так генерал сможет продолжить свое благородное дело.

Мошенник, никогда не сомневавшийся в существовании генерала фон Шумана, похвалил Вайнреба за необыкновенную смекалку: «Вы придумали все это сами? Даже наши до такого бы не догадались. Признаться, прекрасный план»[82]. Он считал, что у него есть нужный человек на примете.

До войны взломщика Хендрика Котте неоднократно задерживали за грабежи и лжесвидетельство. Помятый бывший заключенный с пунцовым носом, Котте не слишком напоминал аристократа, но за весьма щедрое вознаграждение в 10 тысяч гульденов готов был взяться за дело. Риск его, похоже, не волновал. Как писал Вайнреб, он «сидел там, как марионетка. Если бы я искал кого-то на роль Голема в фильме, мой выбор пал бы на него. Ему даже играть не придется»[83]. Котте говорил странно приглушенным голосом, словно делился признаниями в тюремном дворе.

Вайнреб по три-четыре раза в неделю навещал тесный чердак Соттенса в Амстердаме, чтобы превратить своего Голема из мелкого мошенника в аристократа. Он учил Котте манерам высшего света, как говорить со светским шиком – как вдруг Вайнреб стал экспертом по этим вопросам, загадка; наверное, с голландским высшим классом он был знаком лучше, чем Котте, но ненамного. И преображение его Голема, наверное, было не столь успешным, как он в дальнейшем вспоминал. Они репетировали допросы, где Вайнреб выступал в роли Коха. О деталях костюма генерала фон Шумана отрабатывались сложные истории. Спустя несколько недель Вайнреб был почти доволен результатом, и Котте мог сойти за утонченного джентльмена.

Но что-то в этой шараде пугало его, словно Вайнреб боялся застрять в собственной паутине. Опять же невозможно сказать, говорил ли он правду, но Вайнреб захватывающе описывает свою тревогу: «Я боялся по необъяснимой причине, как будто нахожусь в доме с привидениями, мороз пробегал у меня по коже, хотя все окна и двери были закрыты. Боялся ли я собственной затеи