Читать книгу - "Я тебе изменил. Прости - Инна Инфинити"

Я не силен в юридических терминах.

Мой лучший друг Сергей Арбатов завершил дела в Москве продолжительностью два месяца и уезжает обратно в Штаты. Вечером после работы еду к нему. Весна в этом году выдалась холодная. А впрочем, когда в Москве тепло? Тут и летом иногда бывает плюс пятнадцать.

Автоматические ворота дачи Арбатова открываются, и я заезжаю в красивый двор. Сергей не живет в России семнадцать лет. Но свою отечественную недвижимость держит в идеальной красоте и порядке.

— Привет.

— Привет.

Жмем друг другу руки.

На траве у беседки потрескивает мангал. Мила — жена Сергея — крутится вокруг троих детей. Арбатов был одним из первых на нашем курсе, кто женился. Мила — его не то соседка, не то одноклассница. Или все вместе, не помню. Детей они родили в США, все имеют американское гражданство и по-русски говорят, только когда заставляют родители.

Машу им в знак приветствия. От детей получаю «здравствуйте» на ломаном русском, а от Милы широкую добрую улыбку.

— Ты один? Без Веры?

Болезненный укол в самое сердце.

— Да. Вера не смогла.

Мила разочарованно хмурится.

— Мила с детьми давно приехала? — интересуюсь у Сергея, когда заходим в беседку.

Здесь уже накрыт стол салатами и закусками. Тепло. По бокам стоят специальные обогреватели по типу тех, что ставят в московских ресторанах на верандах холодными весенними и летними вечерами. Снимаю куртку.

— Четыре дня назад, а послезавтра мы все уезжаем. Нельзя долго пропускать школу.

— И стоило тащить детей на неделю через океан и континенты? Акклиматизация дольше длится.

— Ну, бабушек и дедушек повидать.

— А вы летом не приедете?

— Мила с детьми приедет. Я нет. И так слишком задержался. А почему Вера не смогла приехать? Мила хотела увидеться с ней.

Арбатов знает, какой вопрос задать, чтобы надавить на больную мозоль. Смотрю куда-то в сторону.

— Мы сейчас не живем вместе.

Можно было бы что-то сочинить и не говорить правду, но не вижу смысла. Мы с Сергеем лучшие друзья с первого курса. К тому же если мы с Верой действительно разведемся, то и так об этом все узнают.

Арбатов аж присвистывает.

— Ну ничего себе. А что случилось? — тянется к бутылке виски на столе. — Будешь?

Я ехал с намерением не пить. Ночевать предпочел бы у себя на даче, она тут не далеко. Мы с Арбатовыми в свое время специально купили дома в соседних поселках.

— Да, наливай.

Ладно, все равно завтра суббота.

— Так, а что у вас с Верой произошло? Что-то прям серьезное?

— Да, я ей изменил.

Серега таращит на меня глаза.

— Изменил и спалился?

— Нет, сам признался.

Глаза друга становятся еще шире.

— Зачем признался? Или ты собирался от нее уйти?

— Нет, я не собирался уходить. Это произошло на нашей встрече выпускников с Зоей. Ты уже спал пьяный на столе.

Сергей проливает виски мимо стакана.

— С Зойкой!? — восклицает, понизив голос, чтобы не услышала Мила с детьми. Хотя они в противоположном конце двора. — Ты трахнул Зойку?

— Да, — нехотя отвечаю.

Кстати, Зоя наконец-то перестала донимать меня своими звонками. Хоть что-то хорошее.

— Ну ни хрена себе.

— Так случайно получилось, — говорю с раздражением. — Выпил лишнего, она ко мне полезла. Ну и дальше как-то все само собой.

— Ну трахнул и ладно. А Вере зачем сказал?

— Что значит — зачем? Если уважаешь и любишь человека, не будешь так подло его обманывать.

Арбатов поворачивается к своей жене. Смотрит на нее пару секунд. Мила застегивает куртку младшему четырехлетнему сыну. Двое старших гоняют мяч. Затем Сергей снова возвращает внимание ко мне.

Что-то в том, как Арбатов посмотрел на свою жену, мне не понравилось. И в голову закралась догадка.

— Подожди. Ты изменял Миле?

— Потише говори, — произносит почти шепотом.

Теперь моя очередь округлять глаза. Он это серьезно? По раскрасневшейся физиономии вижу — серьезно.

Друг читает на моем лице вопросы.

— Ну, несколько раз за двадцать лет брака было. Но ничего серьезного.

— Ты никогда не говорил.

— Да, а что об этом говорить? Ну было несколько раз. Это ничего не значило.

— Расскажи, — требую. Арбатов мнется. Не хочет. — Выпей для храбрости.

Но интерес к алкоголю теперь мы оба потеряли.

— Да нечего рассказывать, — снова с опаской поглядывает на Милу, будто она может услышать его шепот через весь двор. — Это были одноразовые акции без продолжения.

— И много таких одноразовых акций у тебя было?

— Ну, раза четыре за двадцать лет брака.

— До хрена, — искренне изумляюсь.

Я в шоке. Сергей и Мила всегда были образцовой семьей. А уж каким влюбленным соплежуем Серега был в институте, когда женился на Миле на втором или третьем курсе, я никогда не забуду. Мы ржали над ним всей группой. Он не ходил с нами тусоваться, а с букетом в зубах бежал встречать свою Милочку после занятий в университете.

— Да ну брось. Это же не постоянные любовницы и не вторая семья, как у твоего бати.

— И все-таки, — не унимаюсь. — Как и при каких обстоятельствах произошли твои одноразовые акции?

— Ой, да я не помню особо, — отмахивается. — Первый раз, по-моему, когда я в Америку переехал, а Мила еще нет. Я же там первые полгода один был, Мила не могла сразу со мной уехать. Несколько месяцев воздержания дали о себе знать. Выпил в баре пива, ко мне подсела какая-то девушка. Не помню уже ни имени, ни внешности. Так и произошло. Больше я ту девушку никогда не видел.

— А следующие акции?

— Да примерно такие же. Один раз был в командировке. Потом еще раз был во время второй беременности Милы, когда врачи запретили половую жизнь. И последний раз в Москве несколько лет назад, когда приезжал сюда без семьи. Итого за двадцать лет брака всего четыре раза. Это не много. И это не постоянные любовницы, которых я содержал и которые рожали от меня детей. Я даже имен тех баб не помню.

Я, блядь, аж не знаю, как реагировать. Если очень-очень честно, то хочется заехать лучшему другу по морде. Потому что его жену Милу я очень уважаю. И она точно не заслуживает такого дерьма.

Смотрю на жену друга. Молодая