Читать книгу - "Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо"

буквально судьбоносную ошибку. Я взял лампаду и решил сделать проклятый акцент в ритуале. И только тогда я понял, с какими страшными стихиями играюсь. Я вспомнил Вишневского, со своими шарлатанскими фокусами, укреплявшими его власть, и искренне восхитился его смелости и мужеству.

Я взял афонскую лампадку и решил поднять её над головой женщины, чтобы обозначить окончание ритуала. Сияющая от радости женщина вдруг оглянулась и увидела за окном надменную харю Цибельмана. В сердцах она подпрыгнула, и капля масла из лампадки капнула ей за шею. Едкий экстракт полыни начал щипать едва зажившие раны, и она, взмахнув рукой, выбила лампадку из моих рук.

Её волосы пропитались маслом и вспыхнули огнём. Вопли, крики и удары электрошокера слились воедино. Меня мгновенно скрутили и отправили в карцер, где мне и предстояло осознать, как опасно относиться к вещам легкомысленно. Даже таким несерьёзным, как шарлатанская магия.

Половину волос женщины удалось спасти. Но половина лица сильно обгорела, ухо было обезображено, а часть лица изуродовалась навсегда. Излечить её от тех увечий, которые я ей нанёс, мог только я, и то, для этого мне пришлось бы сделать её эльфийкой. Но как бы ни была прискорбна её судьба, моя судьба рисовалась мне куда более ужасной. Всё что мне оставалось, это как можно быстрее бежать.

Глава 24. План побега

Каждая минута в карцере растягивалась до часа. Я звенел наручниками, смотрел на тусклый свет убогой лампочки и гадал, какой же толщины ржавые стены сырого, тесного шкафчика, в котором невозможно было расставить руки в стороны. Руки всё ещё пахли душистым маслом, а мои сердца стучали вразнобой, никак не желая синхронизироваться. Нервы начали сдавать, и я заметил, как наручники звенят от трясущихся рук.

Я был примерно в полтора раза сильнее среднего мужчины, но этого было явно недостаточно, чтобы выломать дверь. Даже мои титано-композитные кости не помогли бы мне её погнуть. В отчаянии я согнул наручники, и воронёная сталь треснула. Но дверь оставалась слишком толстой. Мои руки перестали трястись, а оставшийся целым наручник на левой руке продолжал болтаться. Из раны на правой руке, оставленной сломанным наручником, была видна поверхность кости. Драгоценная эльфийская кровь капала на ржавый железный пол, наполняя гулом тихий до отвращения карцер.

Наконец, сердца успокоились. Охранники ушли далеко от двери, а лампочка потухла. Я сидел и смотрел, как остывает её спираль. Мне ничего не хотелось. Я просто полулёжа сел на пол карцера и стал наблюдать, как остывает моё тело. Душный воздух казался мне таким токсичным, что не хотелось дышать слишком глубоко. Темнота стала такой абсолютной, что я уже не видел даже инфракрасного следа от некогда горячей лампочки. Шум из-за двери не доносился никакой. Единственным источником информации извне оказалась скважина сувальдного замка, пускавшая тонкий, но невероятно яркий лучик света.

Но сдаваться мне было нельзя. Чтобы не сойти с ума в этом помещении, я мог бы впасть в анабиоз и провести в коме несколько десятков лет, а если просыпаться для еды, то, возможно, и сотен. Но я до сих пор не знал, сколько лет мне дали за покушение на территориальную целостность России. Я не знал, как быстро русские рассекретят "землянику", а даже если рассекретят, освободят ли они меня?

"Какая жестокая ирония, — сказал я сам себе. — Дать бой смерти и получить четыре тысячи лет жизни только для того, чтобы схлопотать пожизненный срок в русской тюрьме!".

Если божества существуют, то они явно обозлились на меня за то, что я унизил одного из них, того, что с косой. Вероятно, Смерть обиделась на меня и позвала других сверхъестественных сущностей, чтобы они мне отомстили. В наказание за то, что я вызвал на поединок саму Смерть, меня наказали гораздо более жестоко, чем обычного смертного. Я ещё раз ухмыльнулся, и мои мысли стали оптимистичнее. Ведь если сработало один раз, то может сработать и второй! Если я вызвал на дуэль саму Смерть, то, может, смогу обхитрить и Фемиду?

— Нет никаких божеств. Есть только задача и бесчисленное множество вариантов решения, — вновь проговорил я сам себе.

Я ещё раз взглянул на лучик света из замочной скважины, и у меня созрел первый пункт плана. Нащупав на полу холодную упругую пружинку, выпавшую из сломанных наручников, я сломал её пополам и приступил к взлому замка с её помощью. Старый замок никак не хотел поддаваться. Но я точно установил количество сувальд и с помощью второго обломка приступил к их открыванию.

Есть! Один оборот сделан. Но как только я приступил ко второму, за дверью послышались шаги. Звуки башмаков надзирателей, я больше никогда и ни с чем не перепутаю, но шагали они быстро, сбивчиво и как будто тревожно. Но как только они ушли, я продолжал открывать замок. Целый день у меня ушёл на то, чтобы открыть второй оборот. Колени затекали, шея ныла от постоянного напряжения в неудобной позе, а когда охранники проходили, приходилось затихать, а порой и начинать всё сначала. Но вдруг я заметил важную, но очевидную деталь.

В карцере не было туалета. А меня в нём держали уже более суток. Хотя это и была суровая русская тюряга, но всё же не концентрационный лагерь. Никто из заключённых никогда не упоминал о пытках и вообще. В общем, мне нужно было быть очень настороженным. И когда я совсем открыл замок и увидел вожделенную щель открывающейся двери, я заметил нечто интересное. Я стиснул свои отмычки так, что заболели пальцы, притянул дверь обратно и стал прислушиваться.

Обычные башмаки охранников звучали совершенно иначе. Это были не туфли, а скорее армейские ботинки. Подвывающие сервоприводы роботов смешивались со звуками дыхания людей. Наконец, в конце коридора я услышал пару слов:

— Евтушенко отстранён. На время смены руководства вы подчиняетесь напрямую КГБ, — сказал робот синтетическим голосом. — Сдайте журнал и продолжайте смену согласно дополнительным инструкциям.

— Прикажете ужесточить режим?

— Это ни к чему. Продолжайте смену согласно должностным инструкциям.

— Есть!

Я осторожно открыл дверь и оказался в коридоре. Я быстро смешался с остальными заключёнными, старательно прикрывая пропитавшийся кровью рукав, а наручник спрятал под вторым рукавом. Мне оставалось только сбежать во время прогулки: не привлекая внимания прогуляться вдоль стен, доплыть до ближайшего острова и затеряться в зелёнке. Я осторожно присоединился к столу и воспользовался салфеткой, чтобы стереть запёкшуюся кровь, а питьевую воду и эльфийскую слюну приспособил для того, чтобы попытаться отстирать подозрительно окровавленный рукав. За этим занятием меня и застукал Цибельман.

— Ну ты