Читать книгу - "Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека» - Елизавета Михайловна Бута"

оформлял эти дела. Большинство девушек убийца оставлял полураздетыми. Фигурировала информация о следах изнасилования в нескольких случаях и даже был найден презерватив с содержимым на месте преступления, однако не было и следа экспертизы этого содержимого.

Особый интерес представлял случай Светланы Мисявичюс. Девушке каким-то чудом удалось выжить после встречи с преступником. Именно из-за этого случая на ситуацию в Ангарске официально и обратили внимание.

— Дело возбуждено, а работы по нему никто не вел, — возмущался Китаев, когда ознакомился со всеми предоставленными материалами.

— Да там девочка вообще утверждала, что ее милиционер изнасиловал. Пьяная домой возвращалась, познакомилась с каким-то парнем с машиной, а тот повел себя грубовато. Вся история. А дальше уже начала лес городить, — махнул рукой начальник отдела криминальной милиции. Несмотря на небрежный тон, глаза его оставались сосредоточенными, а морщина возле рта проявилась сильнее из-за капелек пота, едва проступивших над губой. Было очевидно, что он нервничает, но кто не разволнуется, когда к тебе из центра с проверкой приезжают? Николай Николаевич эту реакцию прекрасно понимал, а вот то, с каким презрением начальник говорил о жертве, показалось ему непростительным. С девушки буквально сняли скальп, а он вещает о неудачном свидании.

— Так можно будет сейчас поговорить с кем-то об этом деле? — с подчеркнутой вежливостью спросил Китаев.

— Сегодня выходной у всех, да и не получал я по вам никаких дополнительных распоряжений, — неприятно растягивая слова, протянул начальник. Было видно, что он всеми силами старается сохранить вежливый тон беседы, но эта роль ему настолько непривычна, что с каждой минутой дается все хуже.

В тот вечер Николай Николаевич уехал из Ангарска ни с чем, а когда вернулся на следующий день, то в отделении его встретили уже совсем другие люди. Из Иркутска все же позвонили и попросили отнестись к следователю с должным уважением. Но уважение здесь, видимо, понимали по-своему. Люди, работавшие по делу Светы, общались с Китаевым панибратски, приправляя речь неуместными и раздражающими шутками, которыми они усиленно старались скрыть недочеты в своей работе. Чем больше Николай Николаевич работал по этому делу, тем сильнее ему все не нравилось. Сотрудников не хватает, по изнасилованиям никто не любит работать, а тут еще и честь мундира можно ненароком задеть. Вроде бы понятно, почему это дело так хотели замять, но ведь речь уже шла о десятках похожих преступлений.

Следователь из Иркутска довольно быстро нашел контакты матери девочки, но вот сама потерпевшая не спешила общаться со следствием. Она не отказывалась напрямую, но находила самые разные отговорки, чтобы не приходить. В конце концов Китаеву все же удалось ее уговорить.

На встречу явилась перепуганная насмерть девушка в смешной зеленой шапке с помпоном. Она и сейчас-то выглядела как ребенок. Строгая белая блузка с кружевами не добавляла ей возраста, она была похожа на девочку, которая дорвалась до шкафа с мамиными вещами. Когда речь зашла о насильнике, она вдруг заговорила тише и стала без конца озираться по сторонам.

— Он все еще здесь работает? — вдруг спросил Николай Николаевич, пристально посмотрев на девушку.

Девушка вдруг совсем сгорбилась, а на лице ее появилась растерянность. Все это время она так старательно пыталась стереть себе память, что не заметила, как забыла лицо водителя. Оно как будто растворилось в химическом свете уличного фонаря.

Следователь добился того, чтобы сделали фоторобот по описанию внешности, но он едва ли напоминал человеческое лицо. Впрочем, девушка все же указала некоторые особенности внешности. Не так уж много людей, подходивших под это описание, работало в милиции на тот момент.

Николай Николаевич настоял тогда на том, чтобы провести опознание. Света пришла в отделение белой как полотно. Казалось, еще секунда, и она упадет в обморок. Сотрудники, которых пригласили на опознание, без конца сыпали неприятными шутками, потешались и глумились над потерпевшей. Света стояла в стороне, поэтому до нее долетала лишь часть шуток, но ее мозг дорисовывал все в утроенном объеме.

— Да кто она вообще такая? — возмущался молодой парень перед входом в комнату, где должно было проходить опознание.

— Успокойся. Сколько раз ты в этом участвовал? Ты ее никогда не видел, она — тебя. Переживать-то зачем? — ответил ему мужчина лет тридцати, которого тоже привлекли к участию в опознании. Спортивного вида молодой человек с тихим, успокаивающим голосом, казалось, распространял вокруг себя ощущение надежности и правильности происходящего. Он улыбался глупым и оскорбительным шуткам, но было видно, что ему не нравится поведение коллег. Каким-то неуловимым образом он переходил от одной группки к другой, чувствуя, когда кто-то начинал переходить границы. Пары фраз и легкого похлопывания по плечу ему хватало, чтобы успокоить любого.

— Все в порядке? — обернулся он вдруг к девушке, которая стояла за спиной Николая Николаевича. Девушка кивнула и сделала еще один шаг назад. По регламенту потерпевшую не должны были видеть участники опознания, но обычно это никто не соблюдал в полном объеме. Впрочем, на девушку все в коридоре усиленно старались не обращать внимания, предпочитая сетовать на глупость и абсурдность затеи.

Спортивный парень еще какое-то время постоял с коллегами, которых отправили на опознание, а потом вдруг испарился куда-то. Пару раз в коридоре кто-то задавался вопросом: «Где Миша?» — но потом все забыли о нем в суете тревожно начавшегося дня.

Когда перед потерпевшей выстроились пять мужчин в форме, перед ее глазами все уже плыло. Это не она вглядывалась в лица — это они, как под микроскопом, изучали ее. Девушка заметила на лице одного из милиционеров шрам и радостно указала на него.

В комнате воцарилось молчание. Николай Николаевич вдруг помрачнел и несколько раз переспросил девушку, уверена ли она в том, что это именно тот человек, который на нее напал. Света кивнула и стала потихоньку отходить к дверям.

Следователь проводил девушку к выходу, поблагодарил и отправился заполнять бумаги с чувством выполненного долга. Пока старый следователь строчил отчеты, по отделению со скоростью звука разносились слухи. Все обсуждали сержанта Сергея Иванова, в котором девушка опознала насильника. Кто-то припомнил, что как раз в то время он развелся с женой, а кто-то — что сержант славился своими любовными подвигами, даже когда был женат.

У сержанта оказалось алиби на день, когда было совершено нападение, поэтому проверку по нему закрыли, а над следователем из Иркутска стали подсмеиваться. После этого опознания Света совсем замкнулась в себе и предприняла попытку свести счеты с жизнью. Ее доставили в психиатрическую больницу, и после этого уже никто не воспринимал ее слова всерьез. Вдобавок ко всему она рассказывала совершенно фантастическую историю нападения: говорила про