Читать книгу - "Заберу твою жену - Мария Сергеевна Коваленко"

финансовый аналитик Боровский был самым красивым, самым умным и самым недостижимым.

Я и на миг не могла представить нас вместе. А во время первой близости в подвале отдалась Герману как последняя мазохистка.

Несмотря на боль, я и в фантазиях не позволяла себе думать об этом, как об изнасиловании.

Герман был для меня всем до того случая. А погибший стал чуть ли не святым.

Однако сейчас, живой, он пугает не меньше, чем муж.

Я не знаю, где он был эти годы и почему не вернулся за нами раньше. Не представляю, какую игру затеял. А вместо прежней любви ощущаю тревогу.

Пять лет брака отбили всякое желание жить с мужчиной. Я слишком долго ломала себя, чтобы задержаться в этом доме... и в живых. Научилась терпеть, молчать и исчезать. Стала тенью, у которой нет прав и есть целый свод обязанностей.

От наивной доброй девочки Кати не осталось и следа. А тому сухарю, в какой превратил меня брак, не нужен ни новый мужчина, ни новая клетка.

Мне бы просто надышаться своей свободой. Поверить, что можно жить, не оглядываясь и не вздрагивая. И вспомнить, что это такое вообще – хотеть чего-то для себя.

- Я надеюсь, ты оценила мой широкий жест? – После визита врача Миша встречает меня в гостиной и движением руки заставляет остановиться.

- Работу медсестрой?

Наверное, не нужно шутить. Когда он так доволен собой, любая шутка может обернуться кошмаром. Безопаснее молчать и кивать.

- Красивая, но дура! - рявкает Миша. – Ты мне ноги целовать должна! Аристархов теперь на неделю твой. Бери и пользуйся!

- Он еле жив. Даже доктор сказал, что нужна госпитализация.

- Этот Айболит просто денег захотел содрать побольше. – Отмахивается.

- Миша, я собственными глазами видела раны Аристархова. Его сильно избили. Чудо, что выжил.

- А обезбол на хрена придумали? Таблеточку ему дай, а потом жопкой крути.

- Ты сейчас шутишь? Или издеваешься? – Я правда не могу разобраться.

- Да кто ж с такими вещами шутит?!

Словно боится собственной прослушки, Миша отводит меня в сторону. Когда оказываемся в углу между гостиной и зимним садом, он расстегивает на моей рубашке верхнюю пуговицу и убирает волосы назад.

- Так лучше! – объясняет свои действия.

- Ты совсем не слушал, что я говорила?

- Все я слушал. А теперь ты слушай меня! – Тыкает указательным пальцем в солнечное сплетение. - Как я понял, член у него на тебя встает. Все эти синяки и прочая херня не мешают. Здоровья у мужика тоже... вагон и телега. Можно было еще два дня пиздить, не сломался бы.

- Миша...

- Не мишкай мне тут! Я дело говорю! – цыкает. – Так вот! У него есть член, у тебя рот. Не хочешь в могилу, начинай насасывать себе на светлое будущее.

- Мне прямо сейчас на колени перед ним встать?

Кажется, мой муж окончательно выжил из ума.

- Ишь, резвая какая! Пусть хоть денек отлежится! – усмехается он. – Успеешь подоить этого быка.

Потные пальцы, мазнув по моим губам, хлопают по щеке.

- Спасибо за день. – Больше не спорю.

- Умница. Будешь работать качественно, я тебе еще и денег дам. Колечко себе какое-нибудь купишь или висюльку на шею.

- Это будет самый модный ошейник, - шепчу отвернувшись.

- Только давай без халтуры. Не как со мной, на отвали! Трахай его качественно, с душой! - добивает Миша. – А я за вами, так и быть, присмотрю по камерам.

- Это уже извращение... – Меня передергивает от брезгливости.

- Доверяй, но проверяй! Не хватало еще, чтобы ты опозорила меня перед важным гостем.

Муж заливается хохотом, но, к счастью, больше не прикасается и вообще не задерживает.

Глава 35

Глава 35

Катя

Вторую половину дня я обхожу дверь в комнату Германа по большой дуге. Вместо меня им занимается Надежда, а где-то около пяти в гости наведывается та самая фигуристая помощница. Кажется, Полина.

Охрана рассказывает, что она принесла ему ноутбук и одежду, но я и не думаю помогать переодеваться. Рядом с Германом хватает людей, а мне срочно нужно успеть кое-что другое.

Стараясь не появляться на глаза мужу, я готовлю для отца черновик отчета и играю с сыном.

Первое приходится делать в ванной комнате на запасной телефон. Под шум воды я описываю все, что видела, с кем Миша встречался и указываю точное время, когда уезжал из дома.

А затем вместе с Робертом мы строим песочный замок на детской площадке.

- Тетя Надя сказала, что у нас кто-то живет, - осторожно интересуется мой мальчик.

«У тети Нади очень длинный язык!» - произношу про себя, а вслух отвечаю:

- Как раз об этом я хотела с тобой поговорить. Один дядя попал в аварию. Ему сейчас очень плохо, и твой папа предложил пожить у нас.

- Да, я видел доктора, - сопя от напряжения, мой малыш начинает возводить вокруг замка высокие стены. – А потом еще тетя какая-то приходила.

- Это помощница того дяди. Она принесла его вещи.

- Две сумки. И какую-то странную прямоугольную штуку. Интересно, что это...

Я уже не удивляюсь наблюдательности сына. Роберт давно приучил нас к тому, что он необычный ребенок – взрослый не по годам. И все же такое любопытство заставляет напрячься.

Если сын заметил доктора, Полину и даже сумки, то ради «прямоугольной штуки» может пробраться в комнату Германа.

Страшно подумать, чем это может закончиться.

Я пока не выяснила, что именно Боровский знает о сыне. Но теперь его связь с воспитательницей Роберта больше не кажется совпадением.

В Москве сотни частных садов. В этих садах десятки воспитателей. Шанс завязать отношения именно с той, которая воспитывает моего малыша, равен нулю.

Скорее всего, он заранее выяснил, куда мы возим Роберта. А потом пошел самым простым для мужчины путем.

Вспомнив, какой влюбленной казалась воспитательница сына, когда спешила в объятия Германа, я до боли закусываю губу и заставляю себя продолжить:

- Пожалуйста, очень тебя прошу... Не нужно пытаться познакомиться с нашим гостем, - умоляю сына. – Не нужно разговаривать.

- А если мы случайно встретимся?

- Будь с ним осторожен.

- Как с папой? – Мой мальчик убивает своей проницательностью.

- Да. Как с папой. – Беру его за плечи. – Не ходи никуда с этим