Читать книгу - "Эпоха перемен. Моя жизнь - Анатолий Штейнберг"

– Ребята, все свои, родные уже, помогите! Нам тоже надо получить статус спецэкспортёра.

– Ладно, поможем! За это сводишь нас в кабак!

Так в 1993 году за поход в ресторан я получил для Байкальского ЦБК желанный статус, и мы активно стали искать зарубежных покупателей на нашу продукцию.

Спецэкспортёры получали экспортные лицензии, и все остальные предприятия, испытывающие кризис неплатежей, были вынуждены обращаться к ним, отдавая свою продукцию с небольшой скидкой. Дальше, на мой взгляд, происходило ограбление предприятий в масштабах всей страны.

Крупные капиталы аккумулировались в руках конкретных спецэкспортёров, близких к чиновникам. Я предполагаю, что эти деньги впоследствии были использованы для массовой приватизации предприятий и участия в залоговых аукционах. Например, губернатор Иркутской области Юрий Абрамович Ножиков издал распоряжение о том, что экспортоориентированные предприятия должны поставлять свою продукцию конкретным спецэкспортёрам с рентабельностью не выше 25 %. Список спецэкспортёров также указывался в приложении к этому документу. Казалось бы, рентабельность в 25 % выглядит довольно высокой. Но тогда и время было интересное! Исходя из курсовой разницы, себестоимость тонны целлюлозы на Байкальском ЦБК была двадцать пять долларов, транспортировка одного вагона, или шестидесяти тонн продукции, до Бреста – западной границы бывшего Советского Союза (а это путь около девяти тысяч километров) – стоила один доллар за вагон, то есть транспорт был практически бесплатным. При этом на границе с Европой тонна целлюлозы стоила уже четыреста пятьдесят долларов! Отдавая товар спецэкспортёрам с рентабельностью в 25 %, мы получали за свою целлюлозу примерно тридцать один – тридцать два доллара за тонну, а спецэкспортёр продавал её в Европу по цене четыреста пятьдесят долларов, имея собственную прибыль в размере четырёхсот восемнадцати – четырёхсот девятнадцати долларов.

В соответствии с постановлением губернатора все экспортоориентированные предприятия области, а это были и целлюлозные, и алюминиевые, и нефтяные заводы, и заводы других отраслей, должны были передать продукцию приближённым к власти спецэкспортёрам. Губернатор мотивировал своё решение необходимостью обеспечить область базовым продовольствием. Тогда я предложил губернатору своё решение:

– Что нужно области: сахар, подсолнечное масло, другие продукты? Давайте я куплю продовольствие области, но свою целлюлозу я буду продавать сам.

Тогда впервые в жизни я столкнулся с ситуацией, когда меня могли убить, но я осознал это намного позже. В то время заместителем губернатора Иркутской области по внешнеэкономическим связям был Бобровников. После моего разговора с губернатором Бобровников вызвал меня к себе и сказал:

– Что ты выделываешься? Тебе сказали: нужно поставить продукцию спецэкспортёрам из списка, им и поставишь!

Я по молодости и глупости задал ему вопрос:

– Почему вы решили, что они лучше меня справятся с продажей? Я сам могу это сделать.

– Нет. Поставишь товар спецэкспортёрам из списка!

Но я был категорически не готов этого делать. Мы тоже были спецэкспортёрами и успешно находили сбыт нашей продукции. Мне сыграла на руку спешка Бобровникова: он торопился в аэропорт. Тогда ещё не было специальных рейсов для чиновников, он летал обычным пассажирским маршрутом и был привязан к расписанию самолётов. Из-за разговора со мной самолёт и так задерживали, чтобы Бобровников всё-таки мог улететь. Он до последнего требовал, чтобы я отдал продукцию, но я твёрдо стоял на своём.

Ему вновь позвонили из аэропорта: рейс нельзя было больше задерживать, людей уже посадили в самолёт и ждали только его.

– Ладно, я разберусь с тобой в следующий раз. Разговор окончен! – сказал заместитель губернатора, пообещав вернуться через два дня.

Однако его обещанию не суждено было сбыться. Через два дня по всем СМИ прошла громкая новость о гибели вице-губернатора Иркутской области Бобровникова. Его машина взорвалась по дороге в аэропорт. Я думаю, его кто-то «заказал». Очевидно, не только я понял, какие вещи они проворачивали с приближёнными к власти компаниями. В Иркутской области было много предприятий с экспортными продуктами намного дороже целлюлозы, на которых делались совершенно другие деньги: алюминий, нефть, редкоземельные металлы, топливо для атомных станций. На целлюлозе можно было заработать около 10 миллионов долларов, которые фактически у нас отбирали, а в других отраслях речь шла о сотнях миллионов долларов. Я не знаю, кто именно взорвал Бобровникова, но предполагаю, что заместитель губернатора очень сильно наехал на кого-то более крупного и они просто сработали на опережение.

Пока происходила смена вице-губернатора, я самостоятельно продал целлюлозу за рубеж и, как честный человек, купил для области продовольствие: сахар, турецкое подсолнечное масло, японскую бытовую технику. Таким образом я выполнил долг перед областью и перечисленными в распоряжении губернатора спецэкспортёрами. Я передал им продукцию с небольшой наценкой – 10 % от стоимости закупки, а они продавали товары населению на рынках по высоким ценам, накрутка была около 1000 %. Но это была уже не моя ответственность. Со следующим вице-губернатором по внешнеэкономическим связям у меня сложились хорошие рабочие отношения.

Глава 24

Контракт с Кореей

Когда я начал заниматься экспортом продукции Байкальского комбината, я стал совершенно по-другому смотреть на мир. Я словно охватил своим взором всю Землю и понял, как работает индустрия в мировом масштабе. Всё в мире было взаимосвязано. Я осознал, как засуха в Пакистане, изменение поголовья овец в Австралии и неделя высокой моды в Милане влияют на цены байкальской целлюлозы. Когда в Китае или Индонезии готовятся к Новому году по Лунному календарю, каждая женщина должна получить новое сари, а это шесть метров ткани. Женщинам хотелось бы получить в подарок сари из натурального шёлка, но в силу экономических условий искусственный шёлк тоже пользовался высоким спросом. В свою очередь хлопок, который конкурирует с вискозой, очень зависит от воды. Если рядом с полями хлопка есть пресная вода, хлопок даст урожай, если воды нет, урожая не будет. Я видел, что в странах, которые производили хлопок, происходила потеря пресной воды и засоление почв. Урожаи хлопка в долгосрочной перспективе неизбежно будут падать, со временем хлопок будет замещён вискозной целлюлозой. Когда я понял все эти взаимосвязи, ко мне пришло понимание длительных перспектив развития Байкальского комбината.

Во времена СССР главной задачей предприятий было производство продукции, а в новое время основной проблемой стал её сбыт: в 1990-е годы внутренний рынок схлопнулся. В связи с этим у Байкальского ЦБК, как и у большинства других крупных предприятий страны, возникла необходимость наладить экспорт своей продукции. Идеи о выходе на международные рынки витали в воздухе, причём они зарождались не внутри предприятия, эти идеи приходили извне вместе с эмиссарами из западных и восточных стран, импульс на экспорт был принесён из-за рубежа.

Во