Читать книгу - "Биосфероведение - Валерий Степанович Миловатский"

ила, гумуса, минерального питания и биологических остатков могучую жизненную силу и основу для процветания морских прибрежных и шельфовых экосистем. А мы уже знаем, что шельф наращивается за счёт работы живого вещества и за счёт осадочных процессов, им вызываемых; знаем, что это, в свою очередь, приводит к «всплыванию» материков.

Благодаря сотрудничеству геологических факторов струящейся воды и живого вещества, реки выполняют свою роль в жизни биосферы. Снова мы видим союз живого с неживым. Сотрудничество – типичное для биокосных систем. Как сложная биокосная система, речная система состоит не из одной воды. В неё входят берега с прибрежной растительностью, притоки, рельеф речного бассейна, грунтовые воды, подпитывающие реки через роднички и источники, леса на водоразделах, и, наконец, всё то, что растёт и живёт в самой реке. Всё это вместе и есть речная система. Она соединяет собой многие экосистемы и ландшафты материка в нечто единое и приводит их к морю. Поэтому речная система чутко реагирует на все изменения, происходящие в экосистемах полей, лесов, гор, в их почвах, водоносных горизонтах.

Что же представляет собой река как экологическая система? Жизнь большой реки начинается далеко, порой за сотни километров. Начинается она с водоразделов, с лесов, сберегающих для неё влагу. Сеть водосбора включает лесные ручьи и «чёрные» речки, болотца, родники и степные речушки. Не только мхи и лишайники собирают влагу. Ещё усерднее это делают бобры, запруживая своими плотинами лесные речки.

Именно леса питают реки водой. И равнинные, и горные. Как только стали вырубать леса на северных склонах Кавказских гор, обмелели реки Кубань, Лаба и другие. В свою очередь речные артерии поддерживают водный режим леса, предотвращая в одних местах заболачивание, в других – чрезмерную сухость. Можно сказать, что лес и река существуют в симбиозе.

Но на этом сотрудничество леса и реки не кончается. Тысячи лесных ручьёв и речек несут в магистральную реку лесную свежесть, опавшие хвоинки, чешуйки, травинки, гумус. В реке много охотников до этой продукции леса. Её поглощают личинки многих насекомых живущих в реке, например, стрекоз и ручейников, жизнь многих насекомых связана с рекой. Не остаются в стороне и другие речные обитатели: водяные жуки, пауки, водомерки и прочие. Хариусы летом отъедаются на насекомых, которые в период выхода из куколок трепещущим облаком реют над речками Сибири. Невские рыболовы знают, как рыба косяками устремляется лакомиться к истоку Невы в пору метельной круговерти «шведа»-подёнка, которая высвобождается из куколок на дне реки.

Но не насекомые, как ни много их, составляют экологическую основу реки. В реке, как и в море, такой основой является планктон (пресноводный), главную массу которого представляют диатомовые зелёные водоросли[21]. Они охотно существуют в свежей, чистой воде рек и кормят всё её население, начиная от мелких ракообразных, моллюсков, личинок, от мальков до взрослых рыб.

Эта экологическая основа реки очень чувствительна и уязвима. Как только река загрязняется удобрениями с полей, в ней бурно начинают размножаться цианобактерии, вытесняющие настоящих хозяев – диатомовые водоросли. Цианобактерии несъедобны – и постепенно речная живность погибает от голода. Несъедобные же цианобактерии в больших количествах накапливаются на дне и гниют, отравляя воду. Вода её покрывается мутью и пеной. И река становится мёртвой. В то время, как вода живой реки сверкает солнечными искрами, радуя всё вокруг.

Когда же ещё и заводы сбрасывают свои зловонные сточные воды в реку – она становится просто ядовитой. И вот результат: «…в массе волжских осетров на 1 килограмм веса приходится от 1 до 5 миллиграмм тяжёлых металлов, преимущественно свинца, ртути, кадмия…». (А.Л. Яншин).

Конечно, в реках есть свои стражи чистоты. Это прежде всего пресноводные моллюски (перловицы, беззубки). Они прекрасные фильтраторы воды: один моллюск способен за сутки профильтровать до 30 литров воды. Если вода не отравлена, их насчитывают на дне реки порой до 150 особей на квадратный метр. Но они не всесильны – и не могут справиться с большим загрязнением, да и сами погибают от него.

Растительность на мелководье тоже очищает воду, поглощая из воды многие химические соединения. Здесь же, в прибрежных зарослях, на отмелях рыба мечет икру. Вода в траве на мелководье хорошо прогревается: здесь на свет появляются мальки и здесь же и подрастают. Белоснежные лилии на поверхности воды – признак чистой воды.

Река концентрирует в себе и вокруг себя самый разнообразный водный и наземный живой мир. Водолюбивые растения охотно окаймляют реку: здесь рогоз и тростник («камыш»), ирисы и мята, стрелолист, водяной орех и даже лотос, осоки, ряска и другие. Если говорить о животном мире, то в наших реках могут встретиться утки и лебеди, аисты и выпи, и даже пеликаны (на Волге); выхохуль, ондатра, водосвинки, камышовый кот, ужи и черепахи, тритоны и миноги, форель и пескарь, сом и щука, сёмга и ставрида.

Поэтому экологическая пирамида реки весьма сложна. И вершина её может быть многоглавой: ведь на ней размещают свои ниши хищные рыбы, птицы и млекопитающие. Разумеется, многие считают своей основной добычей рыбу. Но сама рыба не торопится с этим «соглашаться». Большая щука может охотиться на утят, а сом может схватить «зверя» и покрупнее.

Однако реки соединяют пути не только водных и наземных существ, они решают и более трудные задачи: дают возможность самым закоренелым аборигенам суши встретиться с обитателями моря-окияна. Хрестоматийная картина: медведь жирует на кете, идущей с моря на нерест. То, что для ценнейших пород рыб (осетровых и лососевых), живущих в океане, необходима одна-единственная её родная река, единственное место на свете, где она может продолжить свой род, – только одно это приводит к необходимости дорожить жизнью каждой речки; побуждает глазами рыбы увидеть уникальную ценность родного дома каждой из них.

Представьте себе, что, например, горбуша проплыла в океане тысячи километров, нашла устье родной своей реки Зеи или Амгуни, а она перегорожена плотиной или вовсе исчезла. А это единственная река, в которой нерестится эта рыба. Рыба мечется, бьётся о плотину, выбрасывается на берег и гибнет, не оставляя потомства, – ведь она может отметать икру лишь в верховье только этой реки. Таков её закон. Не стало реки – исчезла рыба, и может быть, не один вид. Надо ли твердить очевидное – реки являются концентраторами ценнейшего и разнообразнейшего генофонда биосферы.

Неспроста на солнышке река поблескивает подобно рыбке серебристой. Она и сама, как рыба, вся в движении, вся живая. Река – просто символ движения. Она должна течь, её нельзя останавливать. Это противно её природе, это противно природе вообще. «Управлять» рекой, «приручать» её следует естественным способом. Чтобы, например, не было бурных половодий, надо в местах