Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев"

Он полагает также, что такая победа Японии не поставит Китай на колени и не приведет к миру на условиях, благоприятных для Японии. Исходя из этого, он предложил скорейшее окончание войны на условиях, приемлемых для Китая, рекомендуя обратиться к Германии с просьбой о посредничестве. Ответ Генерального штаба явился для Отта неожиданным как с точки зрения быстроты его, так и умеренности японских требований. Также скоро последовало официальное утверждение этих условий, одобренных Оттом, заявление флота и мининдела о согласии с ними и передача их Дирксену с просьбой при содействии Берлина вручить их Нанкину (с 1927 г. столица Национального правительства Китайской республики. – М.А.).

По поводу заявления Генштаба, что по окончании войны с Китаем Япония без большого труда захватит внезапным нападением Владивосток и Приморье, Отт в частном разговоре только пожал плечами, сказав: „Пусть попробуют“. Однако, после подробной беседы по поводу общего положения, Отт впервые пришел к выводу, что японцы действительно имеют намерение в скором времени напасть на СССР. Он, видимо, считал и считает такое выступление безумием (и впечатления от Шанхайского фронта, кажется, лишь усилили его мнение). Но зная, что для руководящих берлинских кругов подобное выступление весьма желательно, он не склонен к явной оппозиции по отношению японских планов, а, следовательно, и Гитлера, и национал-социалистской партии.

б) По имеющимся у Отта сведениям и личным впечатлениям, сопротивление Коноэ, флота и даже некоторых капиталистических кругов планам армии в отношении нападения на СССР в значительной мере ослабло. Все эти люди боятся возвращения из Китая хотя бы части сосредоточенных там войск, а с ними и политико-экономических последствий перемирия или мира, к которому они относятся весьма скептически. Флот стремится освободить, наконец, руки для решительных действий на Южном Тихом океане (против Англии) и приходит, видимо, к убеждению, что это удастся сделать лишь после того, как армия осуществит свои планы против СССР.

Коноэ и руководящие круги понимают, что нападение на СССР с каждым годом становится все опаснее, и, тем не менее, создается впечатление, что в данное время более чем когда-либо они начинают верить в легкомысленные заверения военщины о сравнительной легкости осуществления внезапного нападения на Владивосток и Приморье и возможности ввиду „неблагоприятности положения в СССР“ ограничить японо-советскую войну этой территорией и Сахалином.

в) Несомненно, что установка „теперь или никогда“ в отношении войны с СССР значительно популяризируется.

Либеральный внук князя Сайондзи в разговоре со мной с сожалением констатировал наличие этой тенденции в кабинетских и капиталистических кругах. Он считает, что эта тенденция принимает часто характер политики катастроф. Он также говорил о смехотворной недооценке мощи СССР (об этом же говорил и Отт). Ведутся, например, серьезные разговоры о том, что есть основание рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а поэтому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях. (Отт с возмущением слушал сообщение высланного из Владивостока германского консула, который несколько месяцев тому назад со всей серьезностью рассказал группе офицеров из Генштаба, что при первом серьезном ударе японцев красноармейцы Владивостока и Приморья сдадутся в плен, чему японцы, видимо, абсолютно верят, находя в этом подтверждение широко распространенного, хотя и не всеобщего мнения по этому вопросу.)

Британский морской атташе капитан Роулинг также констатировал наличие этой тенденции, вызывающей у него недоумение, так как и его круги не знают ничего определенного по поводу последствий истории Тухачевского (речь идет о процессе по делу о т. н. „антисоветской троцкистской военной организации“ в Красной Армии. – М.А.) для мощи Красной Армии.

Установка „теперь или никогда“ систематически внедряется в сознание народных масс. Наши японские агенты и относительно хорошо информированные иностранцы подтверждают факт, что на войну с Китаем смотрят как на простую авантюру для подготовки войны с СССР, и эта точка зрения всеми средствами насаждается сверху.

По вопросу же о том, как реагируют массы на антисоветскую травлю, мнения расходятся. Даже наш агент-японец сказал мне месяца три назад, что он глубоко разочарован тем, что некоторые из наблюдаемых им рабочих, мелких буржуа и интеллигентов воспринимают возможность войны с СССР как нечто само собой разумеющееся. Он даже признал, что в противоположность войны с Китаем, война с СССР после многолетней пропаганды становится в известной степени популярной, хотя „неизбежность“ ее и вызывает страх.

Другой агент – хорошо осведомленный японец-журналист и большинство иностранцев, напротив, сообщают о повсеместном отрицательном отношении ко всякой войне вообще, а тем более такой опасной, как война с СССР, хотя и они констатируют в указанных городских кругах наличие почти повсеместно фаталистической установки на войну. Единодушно подтверждается наблюдателями наиболее распространенное отрицательное отношение к войне с СССР среди крестьянства. Здесь недовольство беспрерывными военными авантюрами не только больше, чем в городских слоях, но оно и проявляется более открыто и в более опасных формах. Один из наших японских агентов ознакомился с содержанием анкеты одного сельхозобъединения, где растущий радикализм противников войны среди крестьянства выступает весьма открыто. В целом же надо, однако, констатировать (насколько позволяет это сделать наша ограниченная и случайная информация), что война с СССР в пределах имеющихся в данное время возможностей подготовлена хорошо. И, по мнению наших японских агентов, эта подготовка в случае действительного начала войны оказалась бы достаточной для того, чтобы, по крайней мере, на первое время обеспечить необходимое положительное отношение к борьбе и максимум фатализма в широких кругах общества.

2. Германский военный атташе имел возможность убедиться, что японский генштаб коренным образом перестроил стратегические планы ведения войны с СССР. Если до сих пор предусматривались преимущественно наступательные методы борьбы с Красной Армией, то теперь предполагается на всех фронтах, кроме участка около Владивостока (где будет осуществлен наступательный удар) действовать по принципу „сдерживающего боя“. Существует убеждение, что Красная Армия ответит на японскую провокацию наступательными действиями со стороны Читы и Благовещенска. В этом случае ей дадут возможность постепенно проникнуть вглубь Маньчжурии, чтобы, когда она достаточно утомится и будет удалена от полосы собственных укреплений, решительно по ней ударить.

В районе Хинганских гор японцы предполагают, видимо, пропустить Красную Армию до хребта, чтобы разбить ее при спуске в долину, где уже теперь осуществляются укрепления. Небольшая группа японских офицеров несколько месяцев тому назад послана в Германию, видимо, специально для изучения в рейхсвере методов войны путем „сдерживающего боя“. Когда же наступательные возможности частей Красной Армии иссякнут, японцы перейдут в наступление, нанося удар в полосе Оупу, Мохэ.

Отт оценивает возможности японцев в скором времени перейти на этот метод ведения войны, как одну из основных форм борьбы, довольно скептически. Он критически отзывается о самурайском духе наступательных действий, приведших