Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев"

нового отряда наёмных войск из числа русских военнослужащих позднее взялся шаньдунский военный губернатор Чжан Цзунчан. К формированию отряда приступил полковник В. А. Чехов, который осенью 1924 г. передал командование войсковой частью генералу Нечаеву, зарекомендовавшему себя как талантливый военоначальник. В состав войсковой группы генерала Нечаева (общей численностью до четырёх тысяч человек) входили пехотная и кавалерийская бригады, отдельные части, воздушная эскадрилья, дивизион бронепоездов. Нечаевские бронепоезда, среди которых были «Пекин», «Шаньдун» и другие, были построены из простых вагонных платформ, где вместо стен были положены мешки с песком. К 1927 г. количество бронепоездов в Нечаевском отряде дошло до 11 единиц. Нечаевцам противостояли войска северных китайских милитаристов, с которыми воевал Чжан Цзунчан. Первое вооружённое столкновение с гоминьдановскими частями отряда Нечаева произошло при обороне Нанкина в марте 1927 г., которое завершилось поражением войск Чжан Цзунчана. Ещё спустя некоторое время отряд генерала Нечаева прекратил своё существование.

В нечаевском отряде поддерживалась убеждённость в том, что за помощь, оказанную северокитайским и маньчжурским милитаристам, те, в свою очередь, помогут белогвардейцам в развёртывании операций на российской территории против советской власти. В эмигрантских кругах Китая придавали преувеличенное значение трёхлетнему существованию отряда белоэмигрантов, говорили о нём как о мощной военной единице, которая прошла взад и вперёд чуть ли не по всему Китаю. Однако оружие нечаевцев было далеко не самое современное, бронепоезда «домашнего» изготовления, выделяемых финансовых и материальных средств всегда было недостаточно, невыплата жалованья была хроническим явлением. И хотя военные успехи русских добровольцев были очевидны, не следовало забывать, что в период китайской смуты успех операций зависел не столько от доблести, сколько от серебряных долларов, на которые были так падки китайские генералы.

Бывшие колчаковские и семёновские солдаты воевали и на стороне войск Фэн Юйсяна. В течение двух лет в состав 1-й Национальной армии «христианского» генерала входил отряд генерала Капустина. Во 2-й Национальной армии сражался отряд полковника Генерального штаба царской армии А. Ф. Гущина в количестве 100 человек. Бывшие белогвардейцы стремились «честным трудом» заработать право вернуться на Родину.

В этот период на военную арену впервые как организованная сила вышли тайные общества и, в частности, «Красные пики», которые возникли в начале 20-х годов как организации деревенской самообороны в борьбе с бесчинствами милитаристов. Отношения между «Красными пиками» и 2-й Национальной армией в Хэнани обострились, когда командующий армией Юэ Вэйцзюнь для обеспечения дальнейшей войны с Чжан Цзолинем ввёл чрезвычайные налоги и принудительные поставки. Это вызвало восстание местных крестьян, организованное тайным обществом «Красные пики» в январе 1926 г. Этим выступлением воспользовался У Пэйфу и довершил разгром своих бывших союзников.

В апреле 1926 г. в китайскую столицу вошли войска У Пэйфу и Чжан Цзолиня. Дуань Цижуй был вынужден уйти в отставку. 1-я и 3-я Национальные армии, на которые Москва возлагала большие надежды, потерпели поражение и отступили в северо-западные провинции, где до осени 1926 г. вели тяжёлые бои с превосходящими силами Чжан Цзолиня и его союзников. Сам главнокомандующий национальными армиями маршал Фэн Юйсян ещё в январе 1926 г. объявил о своём добровольном уходе в отставку и занял выжидательную позицию. В начале 1926 г. через Монголию он выехал в Москву, где встречался с советскими руководителями. Высказывается также утверждение, что он встречался с И. В. Сталиным 21 мая 1926 г.

В январе 1926 г. в Гуанчжоу проходил II конгресс Гоминьдана, в работе которого приняли участие все группировки Гоминьдана (кроме крайне «правых»), представлявшие почти 250 тыс. членов. Съезд подтвердил право коммунистов на индивидуальное членство, подчеркнул значение сотрудничества с Советским Союзом. Председателем Политического совета ЦИК Гоминьдана стал Ван Цзинвэй. В избранных съездом ЦИК и ЦКК партии «левые» и коммунисты составляли большинство. Позиции, завоёванные КПК в руководящих органах Гоминьдана на его II конгрессе, действительно были впечатляющими, однако они неадекватно отражали роль и позиции КПК в Гоминьдане в целом.

Чан Кайши впервые вошёл в состав ЦИК Гоминьдана. Это свидетельствовало о росте его авторитета после успешного проведения двух походов против Чэнь Цзюнмина. Чан Кайши в то же время являлся членом Военного совета, командующим 1-м корпусом НРА и начальником военной школы Вампу.

Параллельно с действительными достижениями кантонского правительства и внешней левой радикализацией Гоминьдана происходил до поры до времени не прорывавшийся наружу тревожный процесс активизации и сплочения правых сил в Гоминьдане и брожения среди генералитета и офицерства НРА.

Все изложенные выше противоречивые процессы вызывали у советского руководства одновременно преувеличенные, иллюзорные представления о состоянии и потенциале «национально-революционного движения» и серьёзную тревогу. На решениях советского руководства по китайскому вопросу сказывались не только сложность обстановки в Китае, но и неоднозначность оценок, поступавших с мест. К одним из этих оценок в Москве прислушивались и на их основании делались выводы. Другие оценки, если они шли в разрез с уже сформировавшимся мнением, оставлялись без внимания и выводы, а если и делались, то в отношении авторов таких оценок.

В Пекине имелись серьёзные, кардинальные противоречия в части оценки обстановки в Центральной и Северной части Китая между послом Л. М. Караханом, с одной стороны, и военным атташе А. И. Егоровым[87] и его помощником В. А. Трифоновым[88] (направлен в Китай в ноябре 1925 г.), с другой.

Проводивший с Трифоновым переговоры о направлении на работу в Китай А. С. Бубнов, на тот момент секретарь ЦК, «…гарантировал создание в Китае Рев[олюционного] Воен[ного] Совета для военно-политического руководства там». Крупный государственный деятель Трифонов, являвшийся в прошлом членом РВС армий и фронтов, дал согласие на командировку в качестве члена планируемого Реввоенсовета с формальным зачислением на должность помощника военного атташе при полпредстве РСФСР. В дальнейшем ЦК РКП(б) отказался от идеи создания в Китае Реввоенсовета, что, «естественно, вызвало осложнения во взаимоотношениях» и с полпредом Л. М. Караханом, и с военным атташе А. И. Егоровым. Должность помощника военного атташе была слишком незначительной для человека такого масштаба.

В своей записке, поданной в Политбюро ЦК РКП(б), Трифонов писал, что по мнению советского полпредства в Пекине задачу содействия национальному объединению Китая можно разрешить следующим образом: «Китайскому генералу-„феодалу“ нужно „помочь“ превратиться в вождя национального движения; этому вождю нужно помочь организовать армию; этой армии нужно помочь организовать национальное правительство, а правительству – завоевать Китай». Руководителей советского полпредства, замечал Трифонов, «…при этом не смущает… если этот генерал не будет ни левым в политическом смысле, ни национально настроенным, – под давлением материальной заинтересованности и соответствующей обработки, под влиянием растущего национального движения генерал этот, по мнению руководителей полпредства, будет неизбежно эволюционировать в нужную сторону».

В качестве генерала, над которым следовало «экспериментировать», отмечал Трифонов, полпредство «взяло Фына» – Фэн Юйсяна. «В Центральном Китае Фын является главной фигурой, вокруг которой полпредство ведёт свою военно-политическую работу. Ему уделяется львиная часть помощи, в его распоряжение передаются большинство