Читать книгу - "Волки Второй мировой войны. Воспоминания солдата фольксштурма о Восточном фронте и плене. 1945 - Ханс Тиль"

своими автомобилями, некоторые из которых опрокинулись. Остальные бросали все и пытались убраться отсюда совсем налегке и как можно скорее. Но куда им было идти? Не знаю, правильный ли путь подсказывал им инстинкт, но в любом случае часть из них бежала на запад, другие – на восток, и не было никого, кто подсказал бы им, что делать.

Мы отчаянно мерзли, торчали в наших «лисьих норах» как приклеенные, а Иванов все еще не было видно. Но вот послышался вой первых залпов и разрывов где-то поблизости. Нащупывал ли враг наши позиции, или его цель – линии снабжения?[60]

Потом хаос усугубился тем, что возникло дополнительное движение. С дороги свернули несколько легковых машин, которые попытались ускорить себе путь, передвигаясь в открытом поле. Затем примеру тех, кто управлял машинами, последовали и некоторые возчики конных повозок, но никто не сумел преодолеть наши противотанковые рвы. Машины тут же были брошены, а их обитатели бегом вернулись назад, в суматоху городских улиц.

Прямо напротив нас оказались две тележки с поклажей. Лошади выбились из сил: они пытались самостоятельно вернуться на шоссе, но в результате безумной гонки повозки столкнулись, а их содержимое оказалось на снегу. Я послал одного из солдат, чтобы он, покинув позицию, освободил животных из плена. Одновременно он осмотрел груз, а потом вернулся к нам, нагруженный шоколадом, салями и спиртным. Нам все это очень пригодилось, и никогда еще мы не поедали что-то столь же быстро и с таким волчьим аппетитом, и еще более удивительно было то, с какой жадностью мы поглощали алкоголь.

Следующая «разведывательная группа» обыскала вторую телегу, и вскоре мы стали обладателями целого склада всех этих прекрасных вещей. У нас образовались запасы табачных изделий и порошкового молока и было много такого, что мы смогли передать нашим соотечественникам в городе.

Через несколько часов огонь танковых и противотанковых орудий стал значительно тише, а поток на шоссе тоже сильно поредел. Кое-где вспыхнули пожары. Слева и справа от нас мы слышали пулеметные очереди, правда довольно далеко. Поступили новые данные: на подходе большая группа танков противника, и удар тех танков, что направляются на Н(ойштадт), ожидается на нашу и соседнюю дороги. Вскоре нам приказали немедленно покинуть позиции и сместиться левее. В это время на нас стали накатываться танки, и мы не успели достичь опушки леса, когда кругом стали часто рваться снаряды их пушек.

Иваны овладели районом. Наше командование либо не хотело, либо не было в состоянии оказывать дальнейшее сопротивление. Мне разрешили незаметно подобраться к одному из катившихся поблизости танков, но, к сожалению, поскольку никто не мог меня прикрыть, я не сумел подойти к нему достаточно близко. Охотничий азарт брал верх над любой логикой – я поднял панцер-фауст, и выстрел разнес гусеничные траки. Из танка молниеносно выскочили перепачканные маслом члены экипажа. Последовал еще один выстрел, но, как и первый, он пришелся слишком низко. А потом нам пришлось быстро уносить ноги: экипажи остальных танков, как и следовало ожидать, пришли в ярость и стали щедро рассыпать вокруг нас свои подарки. Командир видел все это и, несмотря на мой «промах», остался очень доволен.

Наступающие продолжали обстреливать город. Три из четырех наших противотанковых орудий уничтожили довольно много вражеских танков, наступавших с нашей стороны. Наши пушки были очень хорошо замаскированы и продолжали вести огонь до последнего снаряда. Мы то занимали очередную позицию, то вновь отступали. Мы врывались туда, где действовали мелкие группы противника, а потом «благословили» их нашим оружием, не забывая вести учет и собственным потерям. Больше всего хлопот доставляли снайперы, которые делали свою работу чертовски хорошо.

Очевидно, мы оказались в полном окружении, и наше положение оказалось чертовски неприятным, если не сказать – безнадежным. Командиры напивались – они теряли самообладание, а вместе с ним и последние остатки доверия со стороны солдат. Какой-то старший фельдфебель (закаленный ветеран, имевший множество наград и несколько боевых ранений) принял командование соседней ротой. Он спросил меня, есть ли места в судовом госпитале. Мое удивление еще больше возросло, когда он задумчиво взвесил в руке ручную гранату и потянул за предохранительную шпильку:

– С меня достаточно этого дерьма. Мы все здесь отправимся в ад, а я хочу еще увидеть свою жену и ребенка. Ты меня, конечно, поймешь и поможешь организовать для меня эвакуацию.

Он сделал несколько шагов прочь, после чего раздался взрыв. Этот комок нервов был все еще жив – он стонал от тяжелого ранения в ногу. Я списал это на несчастный случай и организовал его эвакуацию. Мне понравилось его рукопожатие, но совсем не понравился приказ принять его роту.

На самом деле наше положение было скверным, и мы не могли сделать никаких внятных выводов из того, что нам передавали по радио. Вероятно, высшего командования больше не существовало. Принципом стали самостоятельные действия. Тогда мы решили попытаться избежать неминуемого плена и для этого избрали единственный путь – в Д(анциг), где могли бы соединиться с остальными войсками. Подразделение эсэсовцев, что держало оборону рядом с нами, уже снялось с позиций. У нас уже не осталось ничего, что мы могли бы противопоставить лившемуся на нас со всех сторон огню, с каждым часом становившемуся все более интенсивным. Потери росли.

Хорошо знакомые слова «до последнего солдата» больше, казалось, никого не впечатляли, за исключением, может быть, нескольких старших офицеров, находившихся под сильным воздействием алкоголя. Так, какой-то обер-лейтенант, попытавшийся бросить солдат обратно на потерянную позицию, был просто застрелен несколькими выстрелами из пистолета фельдфебелем перед строем своих же солдат.

Наши казармы охватило пламя, и, хотя я хотел вернуться туда, чтобы захватить самые ценные из личных вещей, мои попытки попасть внутрь были тщетны. Однако в здании кухни все оставалось целым, там мне удалось найти немного уже готовой пищи и множество других продуктов. Первые два черпака – и я понял, что это невозможно есть из-за осыпавшейся с потолка штукатурки, поэтому я просто сгреб несколько подвешенных тут же колбас и стал улепетывать оттуда.

Вот в горящем городе скрылись несколько солдат, уже успевших переодеться в гражданское платье. Бесконечная вереница машин и пеших колонн тянулась по широкой закопченной дороге в сторону Г(отенхафена) (Гдыни) и Д(анцига). Они двигались вперед на максимальной скорости, используя все имеющиеся ресурсы – вьючных животных, горючее, собственные мышцы. Стояла ночь. Иваны нащупали нас и начали с редкими интервалами бить по толпе. Жертв сразу же, как можно скорее, сносили в придорожные канавы, так как в любой момент на флангах