Читать книгу - "Демидовы - Николай Демидов"

до наших дней. Каменный в богоборческие двадцатые годы прошлого века местные жители спрятали – повалили и укрыли валежником. Действовали они не из почтения к Никите Демидову, а из уважения к символу христианской веры. В наше время крест стоит на своем месте, повернутый надписью к реке, хотя прежде надпись была обращена к лесу, но подобные частности не имеют большого значения.

Из сыновей Акинфия Демидова Никита был единственным, кого всерьез интересовало фамильное дело. К пяти заводам, полученным при разделе отцовского наследства, Никита Акинфиевич добавил еще три – Нижнесалдинский, Верхнесалдинский и Висимо-Уткинский (все они были железоделательными). По объему выпускаемой продукции сыну удалось превзойти отца, несмотря на меньшее количество заводов, имевшихся в его распоряжении, – как тут не вспомнить слова Прокофия Демидова: «…славу нашу преумножать не числом заводов надо, а способностью оных к производству»? Короче говоря, легенда о том, что Акинфий Демидов собирался передать все свои заводы младшему сыну, выглядит вполне обоснованной – Никита Акинфиевич показал себя достойным преемником отца.

Никиту Третьего (а именно таким был его порядковый номер в демидовском клане) можно назвать заводчиком-новатором. Он не только добился высокой производительности своих предприятий, но и проявлял заботу о рабочих – строил за свой счет лазареты и заводские школы, что по тем временам было в диковинку. Нижнетагильская заводская школа со временем выросла в училище, в котором проходили обучение подростки с других демидовских заводов. Свой интерес Никита Акинфиевич блюл строго (в бизнесе без этого никак), но к рабочим относился гораздо мягче, чем отец и дед, – в цепи никого не заковывал, голодом не морил и расчеты старался вести по справедливости. Но при всем том периодически проявлялся крутой демидовский нрав – был Никита вспыльчив и скор на руку.

От старших братьев Никита Акинфиевич перенял склонность к благотворительности и ботанике, правда ботаникой он интересовался чисто с любительской точки зрения – завел у себя оранжерею, кроме растений, выписывал из-за границы редких птиц, услаждающих слух и взор, но никакой научной работы не вел. Зато в благотворительной деятельности проявлял сугубый практицизм – помогал не всем без разбору, а с умом, с образовательным, если так можно выразиться, уклоном. Никита Акинфиевич спонсировал строительство здания Московского университета, предоставлял стипендии одаренным художникам, учредил премию и медаль «За успехи в механике», ну а про устроенные им заводские школы уже было сказано выше. Но, пожалуй, главным хобби Никиты-третьего стало коллекционирование художественных ценностей, преимущественно картин. Подобно братьям, он совершил путешествие по Европе, но уже во взрослом возрасте (в 1771–1773 годах) и не столько с познавательной целью, сколько ради поправки здоровья третьей жены Александры Евтихиевны и для пополнения своей галереи.

Большие дела невозможно вести без покровительства власть имущих. В этом отношении Никита Акинфиевич следовал примеру своего отца и деда, заводивших связи на самом верху. Только вот обстоятельства его «романа» с властью складывались не самым лучшим образом. Изначально ставка была сделана на наследника престола, внука и тезку Петра Великого, племянника императрицы Елизаветы Петровны. Наследник был простоват, глуповат и доверчив – идеальный вариант для «олигарха». К тому же императрица назначила своему племяннику весьма скромное содержание, а кошель Никиты Демидова всегда был к услугам его высочества… Расположение наследника вылилось в пожалование Никите Акинфиевичу ордена Святой Анны, который тогда был еще гольштейнским[35]. Правда, пожалование сопровождалось оговоркой «возложить оную [орденскую ленту] на себя по кончине императрицы Елизаветы Петровны». Став императором, Петр-внук сильно изменился и лишил Никиту Акинфиевича своего расположения вместе с пожалованным ранее орденом. Неизвестно, какой поворот мог бы произойти в судьбе Никиты, но, к счастью для него, Петр Третий просидел на престоле недолго – в начале седьмого месяца царствования он был убит, и престол перешел к его жене, ставшей императрицей Екатериной Второй. С нею Никите Акинфиевичу удалось поладить настолько, что, помимо возвращенного ордена Святой Анны, ему был пожалован чин статского советника. Пожалование было сделано honoris causa[36], поскольку на государственной службе Никита Демидов не состоял, но разве управление железноделательными заводами не является государственной службой?

Просвещенному человеку, состоявшему в переписке с самим Вольтером[37] (да, именно так), полагалось иметь хорошую библиотеку. Библиотеку Никита Акинфиевич устроил в купленном им доме на Мясницкой улице в Москве, который стал его последним пристанищем. Точнее, то был не дом, а два стоявших впритык друг к другу владения, часть которых, в видоизмененном облике, сохранилась до наших дней и значится под сороковым номером как «Палаты Демидова». Не заметить их невозможно, поскольку перед палатами в августе 2017 года установили двух бронзовых амурских тигрят, играющих с ежом. Дом Никиты Демидова, по свидетельствам современников, напоминал гибрид дворца с музеем, поскольку царившая здесь роскошь отличалась художественной изысканностью.

Надо признать, что род Демидовых прогрессировал с поистине головокружительной скоростью. Внуки неграмотного кузнеца состояли в переписке с такими передовыми умами современности, как Вольтер и Карл Линней, основывали ботанические сады, издавали научные каталоги, жертвовали огромные суммы университетам… Сравнивая Никиту-третьего с Никитой-первым, впору зажмуриться и потрясти головой, отгоняя морок, – уж те ли это Демидовы? Те же, те же, только немножко другие…

Библиотеку Никиты Демидова можно было назвать академической, поскольку в ней были собраны издания разного рода, от сводов законов до географических атласов и сказок Левшина[38]. Правда вот открытого доступа в нее не было – при всей своей публичности в приватную жизнь Никита посторонних не допускал. «Напоказ» из трех Акинфиевичей жил только Прокофий, а Григорий с Никитой, как принято выражаться на Урале, «ворота нараспашку не открывали».

Было у Никиты Демидова и подмосковное имение в селе Петровское-Княжищево (ныне это село Петровское близ Наро-Фоминска). Купив усадьбу, построенную в первой половине XVIII века упоминавшимся выше бароном Шафировым, Никита Акинфиевич построил там дом, похожий на дворец, и разбил парк с оранжереями. «Трудно себе представить место более красивое и чудесное! – писала в своих воспоминаниях Екатерина Мещерская, жившая в Петровском на закате имперских времен. – Вся усадьба располагалась на возвышенности, отчего парк в двадцать семь десятин был всегда пронизан солнцем. Парк был разделен большой, главной аллеей, украшенной статуями, вывезенными из Флоренции и Рима. В конце главной аллеи на пригорке стояла огромной величины статуя Аполлона; его стройный торс из черновато-зеленой меди очень красиво оттеняли белоснежные лилии, окружавшие клумбой пьедестал греческого бога. Правая часть была строгим французским парком с прямыми перекрещивающимися аллеями из столетних разросшихся лип, цветение которых наполняло все вокруг медовым благоуханием. Левая часть парка (так называемая дикая) изобиловала таинственными тропинками, затерянными аллеями с уютными скамьями. Все там напоминало настоящий лес: был там и овраг с зарослями сладкой лесной малины, на склоне оврага бил чистый ключ… У пригорка, где стоял Аполлон,