Читать книгу - "История твоего «Я». Вся правда о deepfake - Андрей Владимирович Курпатов"

Удивительно в этом слове его значение, и вовсе не потому, что мы никак не можем найти его денотат (обозначаемый этим словом предмет), а потому, что он инвариантен.

Задумайтесь: и вы, и автор этих строк, и все известные вам люди пользуетесь этим словом – словом «я» – для обозначения самих себя. Более того, и вы, и все другие люди идентифицируют себя с этим словом, считают его в каком-то смысле самим собой.

Разве это не странно? Казалось бы, нет ничего более уникального, чем это наше «я» – так свою уникальность именует каждый конкретный человек. Но как может уникальность определяться абсолютно универсальным словом? Странно.

Ещё куда более странно то, как мы осознали, что мы – это «я». Когда нам говорили «кукла», «машинка», «игрушка», «тарелка» – мы видели перед собой какой-то предмет или происходило какое-то действие – «встаём», «идём», «поём» и т. д.

Но слово «я» никогда не звучало в нашем мире в отношении нас. Да, мама, возможно, говорила: «я тебя люблю», «я устала», «я не буду с тобой разговаривать». Папа говорил: «я пришёл домой», «я тебя сейчас затискаю», «я кому сказал?!».

То есть ребёнок хорошо знает это слово – «я», но оно всегда для него обозначает кого-то другого. Как он может использовать его по отношению к самому себе?

Его называют по имени, ему говорят «ты», «тебе», «с тобой» и т. д., про него говорят – «он», или опять-таки используют конкретное имя – Маша, Андрей, Слава. И он точно так же, как эхо, может произносить своё и чужие имена – Маша, Андрей, Слава, – говорить кому-то – «ты», «тебе», «с тобой» и т. д.

Но ему не говорят: «Ну как сегодня я спалось?»

Это даже звучит как какой-то бред! Но тогда как в таком случае он может сказать «я сегодня хорошо спал»? По логике: «ты сегодня хорошо спал» – таким должен быть его ответ, ведь именно так его и называют – «ты». Некоторые дети, на самом деле, так иногда и говорят.

То есть что происходит? Ребёнка постоянно спрашивают: «Чего ты хочешь?», «Почему ты плачешь?», «Почему ты не ешь?», «Сколько тебе лет?» – и маленький человек вдруг понимает, что у него есть какая-то его собственная жизнь, какие-то его собственные желания, а значит – какое-то «я»?

Нет. Так выглядит, но нет. Всё чуть-чуть сложнее, а главное – драматичнее.

Момент, когда большинство из нас осознало собственное «я», – это возраст в районе трёх лет. Поэтому и самый серьёзный кризис, который переживает ребёнок, так и называется в детской психологии – «кризис трёх лет».

Этот кризис и в самом деле драматический. Как правило, он становится сущим испытанием для родителей: ребёнок постоянно перечит, капризничает, вечно чем-то недоволен, что-то требует, перестаёт слушаться и всё делает словно бы наперекор.

Что это такое?! А это, так сказать, выделение из социальной среды. То, что к этому моменту ребёнок в этой среде как рыба в воде – факт медицинский. Он чувствует настроение взрослых, разыгрывает с ними всяческие пьесы, меняет своё поведение в зависимости от того, с кем он, кто пришёл и т. д.

То есть социальное поведение у него уже на высшем уровне. Но пока он сам этого не понимает. Он полностью зависит от взрослых, хотя и не осознаёт этого, а потому просто мимикрирует, подстраивается, манипулирует и криком кричит, если что-то его и в самом деле беспокоит.

Однако постепенно он овладевает языком, этим внутренним «орудием». В его внутреннем психическом пространстве вдруг начинают вырисовываться какие-то структуры – то, что реагирует в нём самом на его собственную внутреннюю речь.

Происходит тот самый переход из «внешней-речи-для-себя» во внутреннюю – с собой. То есть происходит та самая интериоризация слов, и появляется то, что можно обозначить уже в самом себе как что-то – какое-то своё чувство, ощущение, отношение, желание.

Ребёнок не просто вопит от боли, если ударился. Он вдруг осознаёт, что ему больно. Ребёнок не просто недоволен, что его укладывают в кровать, хотя он этого не хочет. Он осознаёт, что он не хочет в кровать. То же самое и с едой, прогулками, играми…

А как на это реагируют родители? Они его принуждают. Но если раньше он ничего внутри себя не мог противопоставить этому принуждению, то теперь что-то в нём начинает восставать. Это «что-то» было в нём и раньше, но, будучи необозначенным, неназванным, оно не превращалось в элемент системы, на которую он мог бы опираться.

Вы не можете опираться в своём поведении на чувство, вы можете действовать на чувстве – «в сердцах», «в гневе», «потому что смешинка в рот попала». Но вы не можете опираться на своё чувство как на желание – оно текуче, и как только проявляет себя, дальше начинается какое-то другое.

Двухлетка не хочет спать, но его укладывают, и он недоволен. Тут мама посмотрела в глазки, запела песенку, стала гладить – и всё, от прежнего возмущения и следа не осталось, всё внимание переключилось на новую ситуацию, на новое положение вещей: мягкий голос, добрый взгляд, приятные прикосновения.

Для того чтобы опираться на чувство, вы должны его осознавать. Именно это даёт ему определённую устойчивость во времени. Если я чувствую, что я не хочу спать, и заявляю это, моё чувство сопротивления превращается в действительную силу, внутреннюю опору.

Да, давайте, попойте мне песенку, погладьте! Я всё равно ощущаю своё нежелание спать и буду продолжать гнуть свою линию. Вы мне зубы не заговаривайте!

Именно в этом сопротивлении, противопоставлении себя чужой воле и кристаллизуется наше Self, наше внутреннее «я». То есть оно не наше, оно наша защита – заявляя своё «я», мы превращаем чувство в желание, цель, задачу. И если нашему желанию не идут навстречу, мы бунтуем!

Доходит до смешного: желание нащупать и утвердить это своё «я» и его границы, бывает, переходит всякие границы. Буквально «симптомами» кризиса трёх лет детские психологи называют – негативизм, упрямство, строптивость, своеволие и своенравие, протестное поведение, обесценивание требований взрослых, ревность, деспотизм.

Звучит жутковато, но вот вам пример из книги любимой ученицы Льва Семёновича Выготского, детского психолога Лидии Ильиничны Божович – «Личность и её формирование в детском возрасте».

«После трёх лет негативизм часто выливается в тяжкие формы упрямства, – заключает Лидия Ильинична и приводит два показательных примера. – Нам пришлось наблюдать ребёнка (около 4-х лет), который так читал стихотворение: „И не по синим, и не по волнам, и не океана, и не звёзды, и не блещут, и не в небесах“. Другой ребёнок того же возраста захотел рисовать, но, когда взрослые стали одобрять